Белая лебедь Васьки Бриллианта. Часть 1 - [33]

— Вы умеете читать? Вот ордер на ваш арест — с этими словами он вынул из внутреннего кармана сложенный вдвое лист и протянул ей.

Буквы в глазах от волнения прыгали и разьезжались, но она успела различить собственную фамилию, выбитую на печатной машинке.

Это был действительно ордер на ее арест.

— Вы только ничего не говорите маме — вдруг попросила она наивно.

— Хорошо. Не беспокойтесь. Может быть, произошла ошибка и с вами поговорят и отпустят. Такое бывает. Вы ведь не преступница, не так ли?

— Какая же я преступница, я из библиотеки иду — пролепетала в ответ Зоя.

— Вот видите, значит, все будет хорошо.

В бараке разразилась жестокая ругань, через мгновение перешедшая в рукопашную. «Жучка», опекавшая ее в Горьковском централе, схватилась насмерть с пожилой блатнячкой с седыми волосами и синей наколкой на лбу: Все отдам за горячую е…ю!

Барак наполнился визгом, воем, матами, слышались тугие удары — это «жучка» колотила голову блатнячки об деревянный угол нары. Трещала по швам материя, в воздухе стоял гул от подбадривавших болельщиц. Блатнячка выбрав удобный момент, вцепилась зубами в руку «жучки», но та, претерпевая невероятную боль, рванула большим пальцем рот соперницы и разорвала его. От вида крови Зое стало плохо, ее затошнило и в какой — то момент едва не вывернуло наизнанку. Никогда не видевшая такого средневекового насилья, бедная женщина оцепенела от ужаса, парализованная одной только мыслью, что такое может произойти и с ней.

А «жучка» тем временем добивала свою соперницу ногами, запрыгнув на нее и прыгая на бездыханном теле, она победно рычала на весь барак.

— Так будет со всеми, ****и, кто посмеет перечить! — вопила она торжествующе.

Прошло несколько дней. Зоя чуть-чуть пообвыклась, (если так можно было назвать ее состояние) не подозревая, что новое, большое испытание бесшумно приближается к ней свитым в кольца удавом.

Постоянно от страха державшая взглядом в поле зрения ненавистную «жучку», Зоя заметила, как она дважды выходила на улицу к незнакомому сержанту в защитного цвета фуфайке, с красными лычками на погонах.

В крохотное, запотевшее окно Зоя наблюдала за тем, как они о чем — то беседуют и сержант передает «жучке» резиновую грелку и сверток с продуктами.

Она лежала на боку, свернувшись калачиком, по щеке ее непрерывно стекали слезы, падая на грязную наволочку подушки, когда кто-то ткнул ее вбок.

— Иди, тебя Жучка кличет — заявила ей, растянув в ехидной улыбке слюнявые губы, «жучкина» прихлебательница.

— Зачем?

— Может, покормит тебя, ты ведь хочешь жрать?

— А что я должна буду взамен? — мгновенно выставив иглы, напряглась Зоя.

— Может захочет стать твоим «коблом»? — пожала плечами прихлебательница.

— Как это?

— Ха-ха-ха, ну оттрахает тебя, ты ей явно нравишься — прихлебательница вдруг вплотную приблизила к Зое свой пахнущий чесноком рот и прошептала угрожающе:

— Если ты падла ляжешь под нее, имей в виду, я тебя удавлю ночью!

Зоя поднялась, все тело ее болело, мышцы ныли, будто по ним били палкой, и едва сдерживая рвущиеся из нее стоны, направилась в угол барака.

«Жучка» ела в гордом одиночестве. Две ее приближенных блатнячки распустив ей волосы, кончиками пальцев искали в них вши и не сводили глаз, от своей бандерши.

— Жрать хочещь? — спросила Зою «жучка».

— Нет.

— Масть держишь, генеральская подстилка? — ощерила пасть «жучка», обнажая рандолевые фиксы.

— Я не генеральская подстилка, как ты выражаешься, а возлюбленная Вора Васи Бриллианта — вдруг, не ожидавшая от себя такого оборота, громко, чтобы ее услышали все, кто был рядом, заявила Зоя.

«Жучка» от неожиданности поперхнулась и закашлялась. Она протянула костлявую руку за кружкой со спиртом и одна из ее приближенных тут-же, угадывая ее желание, подала посудину.

«Жучка» глотнула, искривила рожу, ставшую похожей на пропеченную картофелину, выдохнула и судорожным движением отправила в рот кусок черного хлеба с салом. Долго жевала, не сводя взгляда с сидевшей перед ней стройной молодой женщины с огненно — рыжими волосами, оценивая неожиданно взбрыкнувший товар и наконец, ясно и отчетливо проговорила:

— Ты ****ь не выступай тут, а не то мы тебя хором вы... бем. Тоже мне нашлась возлюбленная Вора, ему, таких как ты, знаешь, сколько приводят на каждой пересылке? Пойдешь к «хозяину». Если понравишься ему, он тебя приблизит к себе, а нам будешь носить жратву и спирт. И упаси тебя Боже, не приголубить его, тогда в барак лучше не возвращайся.

— А то, что будет? — снова звонко, на пределе выдоха выкрикнула Зоя, не соображавшая уже, что делает. Инстинкт самосохранения отчего-то распоряжался ею совершенно безумно, толкая на отчаянные, безумные шаги.

«Ничего. Главное выжить сегодня. Завтра будет то, чему суждено быть!» — молнией полетели мысли. Она вспомнила слова Васи:

— Зоя, нас развезут. Ты совсем не приспособлена к тюрьме… Никому не уступай, пусть лучше убьют. Запомни, уступишь однажды, будешь жалеть всю жизнь.

— Вася здесь, я от него «малявку» видела — нагло стала врать Зоя, чем окончательно прибила отвратительную «жучку».

Психологическое противостояние набирало обороты, и красная черта уже была пройдена Зоей — отступать ей некуда.