Бегуны - [95]
— Да что случилось, черт возьми? Что с тобой происходит? Объясни!
— Нечего тут объяснять. Я сказала тебе правду, но ты не хочешь слушать.
Она кричит, но потом понижает голос:
— Скажи, а ты что думаешь? Ты решил, что было — что́?
Но Куницкий молчит. Они обсуждают это уже не первый раз. Похоже, обоим надоело.
Порой, прислонившись к стене и прищурившись, жена начинает над ним издеваться:
— Подъехал автобус с альфонсами, меня увезли в бордель. Малыша держали на балконе на хлебе и воде. За три дня я обслужила шестьдесят клиентов.
Тогда Куницкий вцепляется в столешницу, едва удерживаясь, чтобы ее не ударить.
Он никогда не задумывался и не беспокоился о том, что не помнит отдельных дней. Не знает, что делал в такой-то понедельник, даже в последний, предпоследний… Не знает, чем занимался позавчера. Он пытается вспомнить четверг перед отъездом из Виса — тщетно. Впрочем, как следует сосредоточившись, он все же припоминает, как они шли по тропинке, под подошвами шуршали и крошились кустики сухой травы. Вспоминает низкую каменную ограду — наверное, только потому, что там они увидели змею. Она уползла. Жена велела ему взять малыша на руки. Так что дальше, в горку, Куницкий его нес, а она сорвала листик какого-то растения, растерла в пальцах и сказала: рута. Тогда он вспомнил, что все здесь ею пахнет, этой травкой, даже ракия — хорваты кладут в бутылку целые веточки. Но как они возвращались домой и что делали вечером, он сказать уже не может. И других вечеров не помнит. Ничего не помнит, все прошло мимо. А если чего-то не помнишь, значит этого и не было.
Детали, значение деталей: раньше он не воспринимал их всерьез. Теперь Куницкий уверен, что, если выстроить их в четкую логическую цепочку — причина плюс следствие, — все разъяснится. Надо будет спокойно сесть, взять бумагу — лучше всего большой лист, самого большого формата, у него в офисе как раз есть подходящий, от бандероли с книгами, — и все расписать по пунктам. Где-то ведь есть эта правда…
Итак, он вскрывает бандероль — разрезает пластиковые ленты, вынимает книги не глядя, кладет стопкой. Очередной бестселлер, фиг с ним. Вытаскивает серую бумагу и разглаживает на столе. Огромное, чуть помятое, серое пространство пугает его. Черным фломастером Куницкий пишет: граница. Там они поругались. А может, надо вспомнить то, что было до отъезда? Да нет, хватит и границы. Вероятно, он подал паспорт в окно машины. Это было между Словенией и Хорватией. Потом он вспоминает, как они ехали по шоссе через обезлюдевшие деревни. Каменные дома без крыш, со следами пожаров или взрывов. Явные признаки войны. Заросшие поля, сухая бесплодная земля, не знающая заботливой руки. Ее хозяев изгнали прочь. Умершие тропки. Сжатые челюсти. Ничего не происходит, совершенно ничего, это и есть ад. Они едут на машине, молча разглядывая этот ошеломляющий пейзаж. Но про жену Куницкий ничего не помнит — она сидела слишком близко, рядом. Не помнит, останавливались они там или нет. Ах да, заправлялись на какой-то маленькой бензоколонке. Кажется, купили мороженое. Еще он помнит погоду — было душно. Небо, словно залитое молоком.
Работа у Куницкого хорошая. Он сам себе хозяин. Куницкий — торговый представитель крупного столичного издательства, то есть он продает книги. В городе у него есть несколько точек, в которые он время от времени наведывается — что-нибудь рекламирует, рекомендует новинки, соблазняет скидками.
Он подъезжает к маленькому книжному магазину на окраине и достает из багажника заказанные книги. На вывеске значится «Книжный магазин. Писчебумажные товары»: магазин слишком мал, чтобы иметь имя, — впрочем, лучше всего раскупаются как раз тетради и учебники. Книги Куницкий привез в пластиковом ящике — справочники, два экземпляра шестого тома энциклопедии, воспоминания знаменитого актера и последний бестселлер с ничего не говорящим названием «Созвездия», аж три экземпляра. Надо будет почитать. Куницкого угощают кофе, домашним кексом, его тут любят. Запивая кекс кофе, Куницкий показывает новый каталог издательства. Вот это хорошо продается, говорит он. И они послушно заказывают. Такая у него работа. Перед уходом он еще покупает календарь со скидкой.
Вечером, в своем маленьком офисе, он вносит новые позиции в бланки коллективных заказов, высылает по электронной почте. Завтра должны прислать новые книги.
Куницкий облегченно вздыхает, затягивается сигаретой: работа закончена. Он ждал этого момента с самого утра — хотел спокойно просмотреть фотографии. Куницкий подключает фотоаппарат к компьютеру.
Снимков шестьдесят четыре. Он ни один не стал убирать. Фото появляются на экране автоматически, меняются каждые несколько секунд. Ничего интересного. Единственная их заслуга — они сохранили мгновения, которые в противном случае пропали бы навсегда. Но вот стоило ли это делать? Тем не менее Куницкий записывает их на флэшку, выключает компьютер и отправляется домой.
Он все делает на автомате: поворачивает ключ в замке зажигания, отключает сигнализацию, пристегивается, пальцем легонько касается кнопки радиоприемника, включает первую скорость, вторую, и вот автомобиль медленно выезжает со стоянки на оживленную улицу. По радио передают прогноз погоды: ожидаются осадки. В самом деле начинается дождь, словно капли только и ждали этого радиозаклятия, включаются «дворники».
Ольгу Токарчук можно назвать одним из самых любимых авторов современного читателя — как элитарного, так и достаточно широкого. Новый ее роман «Последние истории» (2004) демонстрирует почерк не просто талантливой молодой писательницы, одной из главных надежд «молодой прозы 1990-х годов», но зрелого прозаика. Три женских мира, открывающиеся читателю в трех главах-повестях, объединены не столько родством героинь, сколько одной универсальной проблемой: переживанием смерти — далекой и близкой, чужой и собственной.
Ольга Токарчук — «звезда» современной польской литературы. Российскому читателю больше известны ее романы, однако она еще и замечательный рассказчик. Сборник ее рассказов «Игра на разных барабанах» подтверждает близость автора к направлению магического реализма в литературе. Почти колдовскими чарами писательница создает художественные миры, одновременно мистические и реальные, но неизменно содержащие мощный заряд правды.
Ольгу Токарчук можно назвать любимицей польской читающей публики. Книга «Правек и другие времена», ставшая в свое время визитной карточкой писательницы, заставила критиков запомнить ее как создателя своеобразного стиля, понятного и близкого читателю любого уровня подготовленности. Ее письмо наивно и незатейливо, однако поражает мудростью и глубиной. Правек (так называется деревня, история жителей которой прослеживается на протяжение десятилетий XX века) — это символ круговорота времени, в который оказываются втянуты новые и новые поколения людей с их судьбами, неповторимыми и вместе с тем типическими.
Франция, XVII век. Странная компания — маркиз, куртизанка и немой мальчик — отправляется в долгий, нелегкий путь на поиски таинственной Книги Книг, Книги Еноха, в которой — Истина, Сила, Смысл и Совершенство. Каждый из них искал в этом странствии что-то свое, но все они называли себя Людьми Книги, и никто не знал, что ждет их в конце пути…Ольга Токарчук — одна из самых популярных современных польских писателей. Ее первый роман «Путь Людей Книги» (1993 г.) — блистательный дебют, переведенный на многие европейские языки.
Реальность — это то, что мы ощущаем. И как мы ощущаем — такова для нас реальность.
Сборник из рассказов, в названии которых какие-то числа или числительные. Рассказы самые разные. Получилось интересно. Конечно, будет дополняться.
Известный украинский писатель Владимир Дрозд — автор многих прозаических книг на современную тему. В романах «Катастрофа» и «Спектакль» писатель обращается к судьбе творческого человека, предающего себя, пренебрегающего вечными нравственными ценностями ради внешнего успеха. Соединение сатирического и трагического начала, присущее мироощущению писателя, наиболее ярко проявилось в романе «Катастрофа».
Сборник посвящен памяти Александра Павловича Чудакова (1938–2005) – литературоведа, писателя, более всего известного книгами о Чехове и романом «Ложится мгла на старые ступени» (премия «Русский Букер десятилетия», 2011). После внезапной гибели Александра Павловича осталась его мемуарная проза, дневники, записи разговоров с великими филологами, книга стихов, которую он составил для друзей и близких, – они вошли в первую часть настоящей книги вместе с биографией А. П. Чудакова, написанной М. О. Чудаковой и И. Е. Гитович.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Герой, от имени которого ведется повествование-исповедь, маленький — по масштабам конца XX века — человек, которого переходная эпоха бьет и корежит, выгоняет из дому, обрекает на скитания. И хотя в конце судьба даже одаривает его шубой (а не отбирает, как шинель у Акакия Акакиевича), трагедия маленького человека от этого не становится меньше. Единственное его спасение — мир его фантазий, через которые и пролегает повествование. Михаил Витковский (р. 1975) — польский прозаик, литературный критик, фельетонист, автор переведенного на многие языки романа «Любиево» (НЛО, 2007).
Михал Витковский (р. 1975) — польский прозаик, литературный критик, аспирант Вроцлавского университета.Герои «Любиева» — в основном геи-маргиналы, представители тех кругов, где сексуальная инаковость сплетается с вульгарным пороком, а то и с криминалом, любовь — с насилием, радость секса — с безнадежностью повседневности. Их рассказы складываются в своеобразный геевский Декамерон, показывающий сливки социального дна в переломный момент жизни общества.
Войцех Кучок — поэт, прозаик, кинокритик, талантливый стилист и экспериментатор, самый молодой лауреат главной польской литературной премии «Нике»» (2004), полученной за роман «Дряньё» («Gnoj»).В центре произведения, названного «антибиографией» и соединившего черты мини-саги и психологического романа, — история мальчика, избиваемого и унижаемого отцом. Это роман о ненависти, насилии и любви в польской семье. Автор пытается выявить истоки бытового зла и оценить его страшное воздействие на сознание человека.
Павел Хюлле — ведущий польский прозаик среднего поколения. Блестяще владея словом и виртуозно обыгрывая материал, экспериментирует с литературными традициями. «Мерседес-Бенц. Из писем к Грабалу» своим названием заинтригует автолюбителей и поклонников чешского классика. Но не только они с удовольствием прочтут эту остроумную повесть, герой которой (дабы отвлечь внимание инструктора по вождению) плетет сеть из нескончаемых фамильных преданий на автомобильную тематику. Живые картинки из прошлого, внося ностальгическую ноту, обнажают стремление рассказчика найти связь времен.