Беглый дедушка - [19]

– Тяжело! – наконец крикнул дядя Вадим, счастливый, что может нам отказать, – Никак не могу!

Обескураживает, однако, когда с тобой так. А если этот ты – я, как в данный момент, так вообще впору и растеряться.

– Вам что, жалко… – промямлил я, и даже сам не услышал в своих словах вопроса: настолько увесистым оказался дядин отказ. Он плющил все мои грядущие просьбы, как взбесившийся каток давит только что уложенный ненадежный асфальт.

– Жалко, – сказал дядя Вадим, – еще как жалко. Мне вообще абсолютно всего жалко. Я всё жалею давать, мне даже эти слова сейчас говорить – и то жалко. Я жадный, но в этом не виноватый. У меня фекальная недостаточность, по Фрейду. Вы читали Фрейда?

Дед высунулся из-за двери и посмотрел на меня. Не сомневаюсь, что он аккуратно подслушивал. Мы с дедом переглянулись: ты Фрейда читал? Я точно не читал, а дед, если и читал, настолько дяди Вадима смутился, что наверняка забыл, что читал.

– Вот, – сказал дядя Вадим, убежденный нашим молчанием, что мы совсем никчемные людишки, – а я читал…

И взгляд его стал задумчивым таким, словно он мыслями снова в книге, или что там написал этот Фрейд. Руководство по жадности, что ли.

– Извините, дядя Вадим, – сказал я, и помог ему закрыть дверь.

– Господи, – устало произнес дед, – такое махонькое человечишко, птичка-невеличка, а изображает из себя…

– Невеличество, – подсказал я, – Птичество-невеличество.

– Ага, точно так, – согласился дед, – Заходи, Сережик. Шут с ним, с таким человеком.

Я сделал пару шагов и оказался в нашей уютной квартире. Стою и вижу, что дед мой совсем маленький, всего-то на полголовы выше меня. Стоит, на меня смотрит так жалобно, будто это он виноват в том, что сосед наш такой несговорчивый. А я на него смотрю – и взрослею. Даже за ухом снова щелкнуло, честное слово!

Ну и что, что мы не поехали? Чудесность не рассосется за пару дней… а кто сказал, что за пару? Да может, мы уже завтра что-нибудь придумаем, или даже сегодня!

И вообще нет причин для печали, мне и так хорошо, сказал я себе. Сказал, и чувствую, что вру. Да, со мною мой дед, к которому я привязываюсь все сильнее и сильнее, хоть он и странен, в меру напуган и вообще нелегален. Трехсуточный срок регистрации «сеньора» прошел, на учет деда не поставили, геростратов не известили, короче – сплошные поводы для легкой паники, плавно перетекающей в кошмар последствий от наших беззаконий.

Я вот привязываюсь к деду, привязываюсь: но не в моей воле сделать так, чтобы никто не отвязал. Это нечестно, когда ты готов сделать все, но понимаешь, что и этого может быть мало. Что твое «всё» – это чье-то «ничто». Вдобавок, одну простейшую просьбу деда, чтобы сделать ему хорошо – и ту не могу исполнить.

Раздался звонок. Я вздрогнул, уверенный, что звонят геростраты. Говорят же, что только чёрта помянешь, он тут, как тут. Я глянул на деда. Он стоял белый, осунувшийся, ставший ниже меня на целую голову. На мою, на пустую, что деда не уберег.

– Открывай, – прошептал дед, – Чего тянуть…

– Эй, ну чего вы там! – резко произнесли с той стороны, и дернули дверную ручку.

Я отскочил, в ногах нашлись еще силы. Дверь отворилась, и мы увидели дядю Вадима. На нем была уличная одежда. Разумеется, тот же самый вечный наборчик, под синеву.

– Куда едем? – спросил дядя Вадим, и, оглядев нас, пробурчал без выражения, лишь бы отбурчаться, – Да вы еще не одеты. И чего надо было меня поднимать с впечатлений.

Глава 13

– Анальная фиксация это называется, я вспомнил, – пробурчал дед, спускаясь по лестнице.

– Что? – переспросил я.

– Да так, – умело смахнул мой вопрос дед, продолжая спускаться.

Дядя Вадим скакал впереди, размахивая ключами с брелком. На первом этаже брелок оторвался, и поскакал дальше сам, без дяди Вадима. Матрасов батя наверняка бы уже информировал всех очень громко о том, в какое место стремится брелок, а дядя Вадим лишь ускорился, как жокей перед финишем. Сквозь запертую дверь подъезда брелку прорваться не удалось: он прыгнул на нее пару раз, не осилил, и сдался. Большая рука дяди Вадима накрыла его, вознесла ввысь, и присобачила обратно на поводок. То-то же…

«Форд» ждал нас на своем месте, и мне даже показалось, что он тявкнул и махнул хвостом. Я решил не переспрашивать у дяди Вадима, на самом ли деле его «форд» тявкает, или мне показалось. Тем более, что на улице вовсю лился дождь с неба.

«Во всю» – это значит «в кого попадёт». То есть, «вся» – это мы трое. Смотреть на других промокающих у меня не было времени.

– Залазьте! – скомандовал дядя Вадим, и было слышно, что ему это приятно: кем еще покомандуешь, кроме нас.

Мы залезли. Я на заднее сиденье, а дед все-таки позволил себе сесть рядом с водителем, неуверенно на него оглядываясь: вдруг сгонит. Дядя Вадим даже не заметил, что с ним рядом кто-то сидит, он повернул ключ, и «форд» присоединился к нашей команде подчиняющихся дяде Вадиму – заурчал, дернулся и поехал.

– Ну, давайте-ка, – сказал дядя Вадим, разгоряченный своим командирским успехом, и попробовал включить в нашу команду дворники, чтобы хоть что-то было видно сквозь дождь. Дворники тоже повиновались, но было видно, что они ропщут и саботируют. Двигались они неохотно, но как-то приятно для лично моих глаз.