Беглый дедушка - [18]

Как дед сказал, что все будет, я сразу про деньги подумал. Наверное, я и впрямь маленький взрослый. Не то, чтобы старичок, но точно уже не мальчик.

А как подумал про деньги, так снова раздался легкий щелчок. Это переключатель взрослости передвинулся еще на одно деление. А может, это он и есть, микрочип? Это он щелкает за ухом, когда я расту. Читаю, сплю, ем – и расту. Матрасов батя, кстати, так и велит: «Ешьте, чтобы за ушами трещало!». Это он нам расти советует, оказывается.

Ох, не простые люди эти взрослые, ох не простые.

Глава 12

Так и получилось, что мы с дедом стали сообщниками. Это если считать, что задуманное нами – не очень хорошее. Или напарниками, как полицейские в боевике. Это если то, что мы задумали, не очень плохое. Главное, чтобы нам одновременно бежать не пришлось, потому что деду точно за мной не угнаться. Бежать – это убегать, если мы сообщники. И гнаться, если мы напарники.

Мне жутко захотелось узнать, ради чего дедусь так стремится в тот дом. Даже его, так и не начатый, рассказ о жизни удалился в комнату «потом или никогда». Это в моей голове комната, но я сам не знаю в нее дорогу.

Дорогу в старый дом я знаю. Но это не ответ, это вопрос. Ответом было бы «я знаю, как туда попасть». А как куда-то попасть в наше время, когда старикам выход на улицу запрещен? Остановят, спросят «куда деда ведешь», что я скажу? Выгуливаю, скажу. Тогда гуляй к геростратам, скажут. И даже покажут – куда.

И даже если не остановят – как с полубольным дедом попасть туда, куда мы со здоровым Матрасом целый час добираемся?

Мама, разумеется, никуда нас не повезет. Я даже представить себе не могу, как буду просить ее доставить нас по адресу «старый полуразвалившийся дом, где мы деда себе раздобыли». Она же не сядет за руль без расспросов.

– Ах, как я рада! Наконец-то вы туда прётесь, какое счастье! Я уж сама хотела вам предложить, да все стеснялась. Какой же ты умничка, Сережка! – не скажет так мама, и не добавит, – Я даже бутеров на дорожку сварганю, и пряников дам с термосом чая.

Она расспрашивать начнет, а я врать ей не умею. Я же не Матрас, который батю своего разводит, как кота лазерной указкой. Мамой так не порулишь, придется раскрыть карты, и рано или поздно рассказ упрется в наши микрочипы. Упрется, и закончится. Останемся мы с «хрящиками», зато без машины, как пить дать.

А ведь, пока я здесь так беспомощно печалюсь, где-то ждет нас чудесный старый дом, полный сокровищ и приключений. Конечно, только старый ветхий дом может быть удивителен, не иначе. Только старые дома скрывают в себе чудеса.

Старый дом распухает от чудесности, и люди своим невниманием приводят его в негодность. Странное дело, но чудесность постепенно переходит в ветхость. Я так понимаю, что это просто время ускоряется в присутствии чудесности, и вещи дряхлеют быстрее.

– Ну, – сказал дед, – надо решаться. Может, просто сбежим?

Вот уж не знаю, мое ли присутствие подвигает людей на необдуманные поступки, или еще какая причина имеется?

– Нет, – мужественно сказал я, ощущая себя командиром, – мы пойдем другим путем. Мы пойдем клянчить к соседу, как маленькие.

Ведь он же добрый, этот дядя Вадим. Он должен помнить, как мы семьями дружим, как ему моя мама нравится, как я его «форд» старый толкал. Недолго, но толкал.

Оставил я деда переживать у двери в коридоре, а сам вышел на площадку и надавил кнопку соседского звонка. Дед кашлянул, давай понять, что он рядом. Потом приоткрыл дверь и выглянул на площадку, и я увидел, какой он весь белый и почему-то напуганный. Тогда я еще раз на кнопку нажал, для дедовой храбрости.

Когда меня зовут, я могу не сразу прийти. Я какое-то время соскученность накапливаю, и когда соскучиваюсь достаточно, только тогда и иду.

Дядя Вадим, видать, тоже избытком соскученности не страдал. По мне уж точно. Не открывал он долго, а когда открыл, то показал лицом всю меру своей по мне несоскученности. Увы, я не имел возможности вежливо ответить ему той же монетой.

– Дядя Вадим, – начал я, – нам с дедушкой очень ваша помощь нужна.

Это было без подготовки, чтобы как подушкой по голове. А что, он разве подготавливал меня свою древнюю колымагу толкать? Он названивал мне месяцами, угощал пряниками, водил на каток? Обещал, самое главное, за руль посадить? Или он надеялся на клиньях своих выехать?

– Какая помощь? – затупил дядя Вадим.

– Дядя Вадим, – очень вежливо сказал я, – Нам с дедушкой в одно место попасть срочно нужно, а мама на смену уехала. Вам ведь не тяжело нас с дедушкой подвезти?

Я надеялся, по простоте своей, что приличный человек хотя бы задумается. Не над тем, как подвезти, но хотя бы как вежливо отказать. Я надеялся, что он захочет остаться со мною друзьями. То есть, чтобы мы с ним остались ими. Но дядя Вадим вдруг радостно закивал, будто пытался носом пробить дыру в пространстве. Хорошо, что пространство у нас не деревянное. Он словно ждал, когда можно будет долбануть по пространству, и моя просьба дала ему разрешение.

Со стороны это смотрелось пугающе. Дядя Вадим резко бросал нос сверху вниз, потом не менее резко вскидывал клюв… ой, всю голову, конечно же… и снова ронял, как молот на наковальню. Оказалось, это он так вежливый отказ выковывал.