Беда - [43]

«Сейчас Даша опять подойдет и будет гнать», — подумал Тогойкин. «Прошло немногим больше часа…» И это говорит человек, который лежит уже пятый день и неизвестно, встанет ли когда-нибудь. «Немногим больше часа…» Будто у него точные часы. «Отдохни»… А он?..

Тогойкин уже начал было волноваться, но в это время Даша, не обращая внимания на мольбы Кати: «Ну зачем ты его?» — подошла и гневно зашипела ему прямо в ухо:

— Уйдешь ты отсюда или нет?

— Ухожу! — Тогойкин вскочил и быстро устремился наружу, радуясь, что его прогнали прежде, чем он успел окончательно разволноваться.

Шел густой снег. Хотя в укромных уголках было спокойно, но по вершинам деревьев гудел ветер. На открытых местах, наверно, метет метель. Сквозь быстро мелькающий снег рвется вверх, пылая в смутной пелене, костер. Васи не видать.

Тогойкин направился к костру. Тропинка, протоптанная ими от самолета, уже исчезла. Удивляясь отсутствию друга, он быстрее зашагал к огню, спотыкаясь и ощупывая подошвами торную тропинку.

Когда он вплотную подошел к костру, Вася неожиданно вскочил, раскидывая в стороны снег. Он прижимал здоровой рукой к груди большой лист бумаги, затрепетавший, словно выпорхнувшая из-под ног птица.

— Что с тобой, дружище?

— Я подумал, не волк ли.

— А я тоже испугался, когда ты так неожиданно вскочил. Тебя совсем не видно было.

— Газета! — Вася подошел вплотную и почему-то шепотом сказал: — Понимаешь, старая, я таскал ее вот в этом кармане. И забыл.

Сидя у огня и закрыв собою газету от снега, он, оказывается, читал. Снег толстым слоем залепил его склоненную над газетой спину, поэтому его и не было видно. В другое время все это могло показаться смешным.

— Газета, говоришь?.. Газета! Ну-ну! — почему-то резко заговорил Тогойкин, смахивая снег с кучки дров. — Иди сюда.

Они уселись рядом и с большой осторожностью развернули газету «Социалистическая Якутия». Один из обычных номеров начала марта.

Забыв в это время обо всем — о ветре и снегопаде, о темной ночи и о трудном своем положении, они уткнулись в газету. До чего, оказывается, бывают дороги всякие мелочи, на которые в обычное время даже не обращаешь внимания!.. Казалось, на парней с полос газеты повеяло теплом и светом. Конечно же они читали эту газету, но все равно каждая заметка воспринималась ими как откровение.

Населенные пункты, освобожденные от врагов. Ведь это не просто дома и улицы. Они — живые, эти истерзанные дома. Их вырвали из зубов остервенелого зверя.

Приветственные телеграммы руководителей разных государств мира по поводу 25-летнего юбилея Красной Армии, в том числе — короля Англии и президента Рузвельта.

Огромна сумма денег, внесенных трудящимися на строительство танковой колонны «Советская Якутия».

Судя по короткой корреспонденции, длинно озаглавленной «Правильно перестроить работу комсомола в военное время», два комсомольца, работающие на одном предприятии в Якутске, не выполнили план… Почему они не выполнили план? Что за странные парни!

На строительство Качикатской дороги город послал семьдесят комсомольцев…

— Иди поспи, — тихо сказал Вася.

— Ты иди. — Тогойкин аккуратно сложил газету и сунул ее Васе за пазуху. — Ты поспи, Вася.

— Н-нет!

— А я уже выспался.

— Когда же? Еще далеко до полночи, еще не появились таежные певцы.

— Вася, пойди, правда, поспи. Я и за огнем послежу и от таежных певцов постерегу.

— Ты говорил с Иваном Васильевичем?

— Да! Лыжи будем делать из крыла самолета.

— Ну! — Легко возбуждающийся Вася тут же вскочил на ноги. — В-во! Из крыла! Совершенно правильно! Пойдем скорее!

— Только потише там, не беспокой людей.

— Ага!

Вася мгновенно исчез в пелене снегопада. Еще некоторое время был слышен топот его бегущих ног. Потом все стихло.

Тогойкин подложил в костер толстых сучьев и прямо по сугробам и снежной целине направился к оторванной кабине. Молодые лиственницы, густо покрытые снегом, казалось, образовали сплошную стену. Стоило ему сделать шаг, как он натыкался на дерево и его обсыпало снегом. Со всех сторон сыпался снег. И куда ни поглядишь — всюду бездонно глубокая тьма.

Вдруг он наткнулся грудью на что-то твердое и длинное. На него с шумом наползла снежная глыба. Он отодвинулся, чтобы обойти препятствие, и тут понял, что перед ним крыло самолета. Тогойкин ухватился голыми пальцами за металл и отдернул руку. С макушки до самых пяток его пронизал ледяной холод. По всему телу пробежала дрожь. Там, внутри, лежат Черняков и Тиховаров. Их снова перенесли в кабину, потому что девушки боялись.

В этой кромешной тьме он должен был прийти сюда, хрустя снегом, и, скрежеща по холодному металлу, прочерчивать и резать ножом крыло самолета. И этот резкий скрежет уже сейчас неприятно отдавался у него в мозгу. Он достал перочинный нож и зачем-то обошел вокруг кабины, проваливаясь в снег и спотыкаясь.

Оглядевшись по сторонам, он увидел снова появившегося у костра Васю. Человек у пылающего в темноте костра всегда кажется огромным, и кажется, что он ближе, чем на самом деле.

Потеряв из виду друга, Вася повертелся из стороны в сторону, затем закинул голову и пронзительно свистнул. Тогойкин при желании мог бы тоже свистнуть, да еще более пронзительно, но не решился. Он снял шапку, загородился ею от ветра и зажег спичку. Вася, словно испугавшись, юркнул в темноту.