Батурино – гнездо родное - [61]
Платон Иванович, женившийся на родственнице Митрополита Московского Филарета Марии Яковлевне, жил счастливо, преподавал в Академии, переводил творения святых отцов с греческого языка на русский, печатал свои работы в академическом журнале «Прибавления к творениям святых отцов». Подобно своим родственникам, он обладал даром стихотворчества. Писал проповеди, духовные стихотворения и публиковал в том же издании, где печатались его переводы.
В 1850-ом году печатается его беседа на день Сретения Господня. Его родственник, Владыка Филарет, внимательно следивший за российской периодической печатью, и даже вступивший в поэтическую полемику с Александром Пушкиным, опубликовавшим пессимистическое стихотворение «Дар напрасный, дар случайный, жизнь, зачем ты мне дана?», на что Митрополит ответил «Не напрасно, не случайно», одобрил эту работу и рекомендовал Платона Ивановича, принявшего сан священника, на служение в храм Рождества Богородицы, что в Бутырках. Отец Платон стал служителем алтаря Господня. Стоя возле Престола, он начал приносить Безкровную Жертву за грехи мира… Но, конечно же, он не оставил свою работу в мире, исполнял разные послушания.
Его матушка Мария, любившая отца Платона, создала для него домашний уют. Она беременела и благополучно разрешалась от бремени, рожая отцу Платону деток. Семеро чад Капустиных появилось на свет Божий и росло, радуя батюшку и матушку.
В Батурино же, начиная с 8-го апреля 1843 года, Великого Четверга Страстной Седмицы, отец Иоанн Капустин, его матушка Мария, дети – шестилетний Михаил, восьмилетний Николай, восемнадцатилетняя девица Антонина, дьякон Петр Карелин с домочадцами, пономарь Николай Попов с домочадцами, пережили искушение, попущенное Господом.
Крестьяне села Батурино и окрестных сел и деревень, не все, конечно, а наиболее отпетые и отъявленные, уже зараженные духом безбожия, взбунтовались, научаемые дьяволом. Повод для бунта был ничтожным – из-за общественных посевов картофеля и чьих-то слухов о передаче крестьян какому-то барину, который якобы требует с каждой души по 90 рублей ассигнациями, шесть пудов хлеба и 70 аршин холста… Вместо того, чтобы во всем спокойно разобраться и принять решение, часть жителей, ведомая горлопанами, вооружилась дрекольем, ружьями и пошла громить волостную управу, находившуюся в Батурино.
Волостные чиновники попытались утихомирить бунтовщиков, разъяснить им все подробно, но они не захотели слушать и начали погром.
Отец Иоанн с домочадцами и причтом успели укрыться в Спасо-Преображенском храме, пережили осаду, когда бунтари осмеливались стрелять по храму и пытались высадить входные двери, но Господь уберег.
11-го апреля осажденные встретили Светлое Воскресение Христово, пели: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ, и сущым во гробех живот даровав»… Отец Иоанн, стоя почти в пустом храме, торжественно и радостно возглашал с амвона: "Христос Воскресе!" И Мария Григорьевна, Антонина, Николай, Михаил, дьякон Петр. пономарь Николай, домочадцы радостно отвечали: "Воистину Воскресе!" Они не страшились смерти. Потому что – Христос Воскресе!
А за стенами храма стояла пасхальная ночь. В небе сияли звезды. "Воскресение Твое, Христе Спасе, Ангели поют на небесех"… Но жители отуманенные дьяволом, не решались подойти к храму, чтобы не попасть в немилость от бунтовщиков, от которых не жди пощады. Они могли избить, разграбить имущество… Бунт продолжался еще два дня.
14-го апреля рота солдат прибыла из Екатеринбурга в Батурино. Увидев с колокольни идущих служивых, звонарь ударил во все колокола, извещая осажденных, страдавших от нехватки воды, что идет помощь.
Бунтовщики тоже увидели государевых воинов. Пыл у них сразу же как-то и угас. Рота, войдя в Батурино, встала напротив храма. Военные смотрели на бунтовщиков. Они стояли молча. Не знали, что делать. Если солдаты начнут стрелять, то с топором и колом на них не попрешь. Это не поповские дома громить да грабить.
Один из офицеров строго крикнул:
– Слушай мою команду – бросайте оружие и расходитесь по домам!
Этого оказалось достаточным. Дважды повторять не пришлось. Бунтовщики, встретив силу, которая ломит солому, стушевались, струхнули. Бросая колья, топоры, ружья, торопились удалиться от храма и скрыться в своих домах… Бунт закончился.
Отец Иоанн, матушка Мария, дети, церковники, выходя из храма, спешили к колодцу, чтобы начерпать воды и напиться вволю. Искушение миновало. Капустины направились к своему дому, оскверненному чужим вторжением, разграбленному, чтобы навести чистоту, порядок и благолепие. И жить дальше под родным кровом, молясь Господу, Богородице, святым. Жить, благодаря Господа за все!..
В этом же году, спустя некоторое время, стараниями отца Иоанна, в Батурино открылось церковно-приходское училище. Батюшка не помнил зла. Он понимал, что людей возбуждает на делание зла вечный богоборец-революционер – сатана проклятый. И хотел, чтобы люди, прежде всего, покаялись в своих грехах и старались бы не повторять их.
А вот дети – другое дело. Если детей учить с младенчества вере в Бога, любви, добру, милосердию, если напоминать почаще, что мы, живущие на земле, смертны, а души наши вечны, то благо будет и учащим, и учащимся. Христос говорил: "Не запрещайте детям приходить ко Мне, ибо таковых есть Царство Небесное".
Книга «Жизнь прожить – не поле перейти» – продолжение серии книг – «Храм на холме», «Богородица на стекле». В ней рассказывается о Новокузнецком храме во имя мученика Иоанна Воина. На стекле этого храма осенью 2000 года проявился образ Божией Матери. На основании этого образа написана икона, названная «Чаша терпения». В храм приезжают отовсюду люди, получившие духовные заболевания, вследствие лечения у колдунов, занятий магией, парапсихологией, гаданием, космоэнергетикой и прочим. Книга предназначена для всех,написана доступным языком, в ней собраны реальные рассказы людей из жизни.
Повесть Посвящается Елизавете Сарычевой – бабушке Николая Сергеевича Сарычева, который спас икону Казанской Божией Матери. Которая после ее реставрации замироточила и была передана в храм. Реальная история.
Памяти Горчева. Оффлайн-копия ЖЖ dimkin.livejournal.com, 2001-2004 [16+].
«…Любое человеческое деяние можно разложить в вектор поступков и мотивов. Два фунта невежества, полмили честолюбия, побольше жадности… помножить на матрицу — давало, скажем, потерю овцы, неуважение отца и неурожайный год. В общем, от умножения поступков на матрицу получался вектор награды, или, чаще, наказания».
«Варшава, Элохим!» – художественное исследование, в котором автор обращается к историческому ландшафту Второй мировой войны, чтобы разобраться в типологии и формах фанатичной ненависти, в археологии зла, а также в природе простой человеческой веры и любви. Роман о сопротивлении смерти и ее преодолении. Элохим – библейское нарицательное имя Всевышнего. Последними словами Христа на кресте были: «Элахи, Элахи, лама шабактани!» («Боже Мой, Боже Мой, для чего Ты Меня оставил!»).
В спальных районах российских городов раскинулись дворы с детскими площадками, дорожками, лавочками и парковками. Взрослые каждый день проходят здесь, спеша по своим серьезным делам. И вряд ли кто-то из них догадывается, что идут они по территории, которая кому-нибудь принадлежит. В любом дворе есть своя банда, которая этот двор держит. Нет, это не криминальные авторитеты и не скучающие по романтике 90-х обыватели. Это простые пацаны, подростки, которые постигают законы жизни. Они дружат и воюют, делят территорию и гоняют чужаков.
Детство – целый мир, который мы несем в своем сердце через всю жизнь. И в который никогда не сможем вернуться. Там, в волшебной вселенной Детства, небо и трава были совсем другого цвета. Там мама была такой молодой и счастливой, а бабушка пекла ароматные пироги и рассказывала удивительные сказки. Там каждая радость и каждая печаль были раз и навсегда, потому что – впервые. И глаза были широко открыты каждую секунду, с восторгом глядели вокруг. И душа была открыта нараспашку, и каждый новый знакомый – сразу друг.
После развода родителей Лиззи, ее старшая сестра, младший брат и лабрадор Дебби вынуждены были перебраться из роскошного лондонского особняка в кривенький деревенский домик. Вокруг луга, просторы и красота, вот только соседи мрачно косятся, еду никто не готовит, стиральная машина взбунтовалась, а мама без продыху пишет пьесы. Лиззи и ее сестра, обеспокоенные, что рано или поздно их определят в детский дом, а маму оставят наедине с ее пьесами, решают взять заботу о будущем на себя. И прежде всего нужно определиться с «человеком у руля», а попросту с мужчиной в доме.