Башня вавилонская - [5]

Замминистра сельской промышленности. А за сто-двести километров от любого крупного города начинается даже не чума. И не шестой век нашей эры. До чумы и шестого века им еще расти и расти. Там начинается то, из-за чего Франческо все прошлые годы терпел Черные Бригады — чтобы в джунглях и на дальней, верховой части плоскогорья был кто-то, кто контролирует ситуацию. Пусть даже этот кто-то — враг. Чтобы хотя бы все хором против правительства, а не деревня на деревню за ресурсы. А теперь в эти деревни приезжает на вездеходе бригадир-три Амаргон, бывший бригадир-три, насколько они бывают бывшими, и двое суток тихо и медленно, не повышая голоса, договаривается со старейшинами трех деревушек про колодцы, льготные кредиты и семена того, что здесь будет расти. А за это ваши женщины будут делать кирпичи, и вы пошлете столько-то молодых неженатых людей в Санта-Марию тянуть акведук. А за это из Санта-Марии придут три трактора, когда скажете, и вспашут. А людей из Фе, которые строят навесной мост, вы будете кормить пять дней в месяц до следующего сезона. А за это вы будете возить урожай не к скупщику, а через Фе на склад на грунтовке и там у вас его возьмут по совсем другой цене. Возьмут, возьмут. Они тоже льготный кредит получают и через меня договаривались, как же они не возьмут. И на каждый пугливый деревенский вопрос — а если не придут, не вспашут, пожадничают, обманут, ведь даже одной ошибки достаточно, чтобы неурожай, голод, смерть — на каждый вопрос два или три ответа: если вот так, то мы вот эдак, если вот эдак, то мы вот так, а если что — я займусь этим сам.

Во времена, когда королевство Толедское под шумок прихватило Сицилию с Корсикой и принялось устанавливать там свои порядки, на островах тоже нашлись сообразительные люди, придумавшие, как сковать всех и каждого единой цепью взаимозависимостей. Не только «заговор молчания», при котором самые дотошные инквизиторы не могли доискаться ни в одной деревне даже одного свидетеля, не то что двоих, необходимых для процесса. Не только параллельные любым оккупационным власть, торговля, закон, обычай и порядок. Еще и сложная многомерная сеть взаимовыгодных обязательств. Кто у кого покупает рыбу, кому продает вино и масло, кто у кого меняет пряности на соль… мимо, мимо толедской династии.

То ли кто-то, например, Алваро, спроворил Деметрио хороший учебник по истории — то ли Амаргон сам додумался, но теперь его к донам на Сицилию можно было посылать для обмена опытом.

А корпорации — фыркать в кулак и молчать в него же. Сказали они новому правительству — как хотите, но начинайте втягивать периферию в систему обмена, это теперь и ваша обязанность? Сказали. Думали при этом, правда, другое. Что обожгутся и начнут учиться. А если не начнут — легко будет свернуть шею на самых законных и демократических основаниях. Когда Деметрио Лим полез вторым номером на гиблую эту должность, даже коллеги по Бригадам удивились — он же городской… Ну воевал он там, ну ползал, но для местных все равно чужак.

Только он на вопрос Джастины, как же городской герой сопротивления, да еще и окончательно поссорившийся с Бригадами перед выборами и в процессе, ухитрился найти общий язык с деревенскими, солидно покивал — ну просто дон Деметрио, как он есть, — и сказал, что деревне нравится его бояться. И что террором или хотя бы намеком на возможный террор гораздо легче заставить колесо сдвинуться с места, со скрипом, понемножку — а дальше само завертится. Страх тут вместо масла.

И пошел себе. Страшный-страшный. А если подумать, так очень страшный. Потому что акведук за полгода дошел в Санта-Марию. Сам. Ну практически сам.

И значило это, что Деметрио Лим начал думать о программе на мирное время… самое позднее два года назад. Когда о ней не думал даже Франческо.

Франческо, впрочем, вообще не думает — он как-то парит над реальностью и иногда пикирует в ключевые точки событий. Негодуя, что приходится спускаться с горних высей. Вот как сегодня. И воздух слишком плотный, и объекты какие-то неприлично неподатливые, не эфирные существа — и не любимые молекулы. Бедный Деметрио, нарвался на вторую ипостась нашего тирана и властелина — теперь, наверное, пытается понять, на каком он свете; а все равно все его многолетние построения окажутся слишком земными, слишком вещественными по сравнению с идеей, которая может прийти в голову Франческо. И останется замминистра пока что несуществующей во Флоресте сельхозпромышленности — если планы не совпадут — с носом.

Так что за напасть нам грозит и откуда? Главное ведь, не остаться, как в пошлой шутке Максима, без носа.

* * *

Анаит нравилось бродить по университетскому комплексу, который казался необъятным. В горку, с горки, в горку, с горки. Учебные корпуса, общежития, библиотека, стадион, полигон, концертный зал или клуб, хозяйственные службы, магазины… маленькая планета, автономная на случай блокады. Она бы не удивилась, обнаружив какие-нибудь средства ПВО, скромно притулившиеся между свинарником и картофельным полем. Умещались же где-то блокираторы средств сотовой связи. По карточке пропуска можно было звонить куда угодно… в пределах университета.