Башня у моря - [246]
Прежде я неверно толковал его слова, но теперь, когда лампы Тиффани поблекли, а грубое объяснение Драммонда стало всего лишь искаженным эхом, я заново услышал слова отца.
Лучше посмотреть правде в глаза, бесполезно пытаться стать тем, кем ты никогда не сможешь быть… он никогда не сделает мою мать счастливой…
Хотелось сказать ему, что я понял его, но времени не было, потому что он страстно говорил о всех тех вещах, которые были важны для него, – о его детях, его саде, его доме.
Воспоминание о его голосе туманилось. Я поймал себя на том, что уже не слушаю, а думаю о Драммонде – не о том, которому я верил, о другом Драммонде, о человеке, который мошеннически выжил моего отца из Кашельмары, лишил его сада и тех, кого он любил. Сплел интригу, чтобы жить на деньги моего отца, получаемые от земли моего отца, и спать с женой моего отца. Я попытался вспомнить, лгал ли когда-нибудь мне мой отец, но не смог. Он признавался в том, что не умел обращаться с деньгами, даже в том, что был плохим мужем, потому что не мог любить мою мать, как должен любить муж. Да, у него были слабости, конечно, но он никогда не лгал на этот счет. Не его вина, что я был слишком мал и глуп, чтобы понять то, что он говорил мне о Макгоуане. Но по крайней мере, он пытался мне объяснить.
Это ведь было так смело с его стороны!
Я представил себе, что тоже поражен этим омерзительным Божьим промыслом и пытаюсь объясниться со своим сыном. Но моего воображения недоставало. Я не мог себе представить, что мне хватит мужества, и тогда я подумал: неудивительно, что он пил. Никто не может все время быть смелым.
Я заглянул в могилу, которая ждала гроба, и неожиданно мои чувства к отцу обрели такую ясность, что я поразился: как же мог так долго оставался сбитым с толку? Ведь мой отец был настоящим героем, не вымышленным героем на страницах детской книги, а обычным человеком, который умел оставаться честным, когда большинство других людей стали бы лгать, и отважным, тогда как отвага покинула бы других. Меня больше не волновало, что он жил пьяницей и извращенцем, – это не имело значения. Потому что мой отец любил меня и не врал мне – вот все, что имело значение, и когда-нибудь…
Когда-нибудь я заглажу свою вину перед ним, а моя вина в том, что я так долго поворачивался к нему спиной.
Глава 4
Поначалу я даже не представлял, как смогу загладить свою вину перед отцом, потому что, пока моя мать находилась в таком опасном положении, бесполезно было мелодраматически болтать о мести за его убийство. Позднее же, рассмотрев все возможности, я решил, что лучший способ загладить вину – это изгнать Драммонда из Кашельмары. Беда состояла только в том, что я не представлял, как мне это сделать, не став пожизненным врагом матери. Да, имение теперь, вне всяких сомнений, принадлежало мне, но я все еще оставался несовершеннолетним, и вся власть была у моих попечителей. Теоретически Драммонда можно было уволить приказом моих дядей, но на практике… Моя мать стала бы возражать, и борьба началась бы снова. Лучше уж вообще ничего не делать, чем ввязываться в очередную войну, мысль о которой вызывала у меня отвращение. Однако я решил, что когда мне исполнится двадцать один год и я буду сам себе хозяин, то сумею тактично предложить матери жить с Драммондом где-нибудь в другом месте.
Поскольку надежда на то, что она может устать от него к тому времени, была крайне слабой, я, вероятно, буду вынужден купить им небольшой загородный дом где-нибудь, где они могли бы жить потихоньку, не смущая сестренок. Элеонора будет уже почти взрослой, и мне бы не хотелось, чтобы моя мать погубила ее шансы найти достойного мужа. Я дам матери скромное содержание, найму юристов, чтобы улаживали ее финансовое положение, и откажу Драммонду от Кашельмары. Для этого, конечно, потребуется мужество, но в двадцать один год я вряд ли буду кого-нибудь бояться, даже убийцу. А пока нужно набраться терпения и ждать. Пока я ничего не могу сделать, только спрятать голову в песок, как всем известный страус, и выкинуть все мысли об убийстве из головы.
Состоялись похороны. У Джона случился приступ астмы, и его оставили дома в кровати, а девочки не пошли в часовню, потому что Элеонора, по словам Нэнни, была как натянутая струна, а Джейн слишком мала для похорон. Я присутствовал. Мать плакала на протяжении всей службы, дядя Томас и дядя Дэвид стояли с пепельно-белыми лицами, кузина Эдит пришла, но не сказала ни слова моей матери, а на следующий день вернулась в Шотландию. Ее сестра Клара, которая писала нам раз в год, впоследствии сообщила, что Эдит обосновалась в Эдинбурге и занялась пропагандой высшего образования среди женщин.
На протяжении службы Драммонд терпеливо ждал перед дверями часовни, чтобы отвести маму в дом, а она перестала плакать, как только увидела его.
– Бедняжка Сара, – заметил дядя Дэвид дяде Томасу. – Тяжело вспоминать все те годы, когда они счастливо жили с Патриком… Наверное, еще осталось какое-то чувство, несмотря ни на что… Ведь если женщина родила мужчине четырех детей, то должно быть что-то такое, что остается.
Но дядя Томас был слишком занят мыслями о кузине Эдит и ничего не ответил.
На утесах корнуолльского побережья высится старинный особняк, который скорее напоминает заброшенный склеп, чем родовое гнездо. Кто-то из многочисленного семейства Пенмар страстно, до одержимости, любит его, кто-то ненавидит всем сердцем, и у каждого есть на то свои причины. Вокруг Наследства Пенмаров – дома, расколотого семейными раздорами, разворачивается хроника трех поколений, от Викторианской эпохи до Второй мировой войны, и жестокие законы истории, словно в зеркале, отражаются в событиях человеческой жизни.
«Таинственный берег» принадлежит перу популярной английской писательницы Сьюзен Хоувотч — автору остросюжетных женских психологических романов.…Безлюдный скалистый берег на юге Англии… Здесь десять лет назад трагически погибла молодая женщина. Ее смерть окутана непроницаемой тайной… Сегодня та же беда подстерегает юную жену миллионера. Все зависит от того, удастся ли раскрыть тайну десятилетней давности…
Действие романа «Богатые — такие разные» охватывает два десятилетия, разделяющие первую и вторую мировые войны. По воле автора то один, то другой персонаж занимают центральное место, но два героя остаются главными на протяжении всего повествования — обосновавшийся на Уолл-стрит «Банк П. К. Ван Зэйл энд Компани» и древнее британское поместье Мэллингхэм. И судьбы остальных героев определяются либо стремлением занять положение в Банке, либо желанием освободиться от циничного прагматизма, вернуть собственное «я» — молодость, веру, способность любить, — все, что дарили им дни и годы, проведенные в Мэллингхэме.
Блестяще задуманная интрига, сложные переплетения судеб героев, динамично развивающийся сюжет и тонкий психологизм образов ставит произведения Сьюзан Ховач на один уровень с наиболее известными мировыми бестселлерами.
Нарушив мир в семье крупного американского банкира Пола Ван Зейла и покорив его сердце, молодая честолюбивая англичанка Дайана Слейд задумывает покорить и мир бизнеса. Это ей удается. Но тем сильнее растет в ней желание вновь пережить любовь, обрести семью, детей, вернуться в любимый Мэллингхэм.
Грехи, содеянные в юности, неминуемо приводят к краху и разрушению личности, неизбежно отражаясь на следующих поколениях. Изломанные судьбы героев романа, переживающих душевные драмы, любовные трагедии и профессиональные неудачи, яркий тому пример.Главная героиня Вики Ван Зейл, наследница многомиллионного состояния, становится жертвой честолюбивых амбиций своего отца и первого мужа, ее жизнь проходит в борьбе с темными силами, но она находит в себе мужество противостоять им.***Вики, дочь финансового магната Корнелиуса Ван Зейла, мечтала об одном — о любви и спокойном счастье.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Начало XVII века. Голландское судно терпит крушение у берегов Японии. Выживших членов экипажа берут в плен и обвиняют в пиратстве. Среди попавших в плен был и англичанин Джон Блэкторн, прекрасно знающий географию, военное дело и математику и обладающий сильным характером. Их судьбу должен решить местный правитель, прибытие которого ожидает вся деревня. Слухи о талантливом капитане доходят до князя Торанага-но Миновара, одного из самых могущественных людей Японии. Торанага берет Блэкторна под свою защиту, лелея коварные планы использовать его знания в борьбе за власть.
Впервые на русском – новейшая книга автора таких международных бестселлеров, как «Шантарам» и «Тень горы», двухтомной исповеди человека, который сумел выбраться из бездны и уцелеть. «Это поразительный читательский опыт – по крайней мере, я был поражен до глубины души», – писал Джонни Депп. «Духовный путь» – это поэтапное описание процесса поиска Духовной Реальности, постижения Совершенства, Любви и Веры. Итак, слово – автору: «В каждом человеке заключена духовность. Каждый идет по своему духовному Пути.
Джеймс Джойс (1882–1941) — великий ирландский писатель, классик и одновременно разрушитель классики с ее канонами, человек, которому более, чем кому-либо, обязаны своим рождением новые литературные школы и направления XX века. Роман «Улисс» (1922) — главное произведение писателя, определившее пути развития искусства прозы и не раз признанное лучшим, значительнейшим романом за всю историю этого жанра. По замыслу автора, «Улисс» — рассказ об одном дне, прожитом одним обывателем из одного некрупного европейского городка, — вместил в себя всю литературу со всеми ее стилями и техниками письма и выразил все, что искусство способно сказать о человеке.
Впервые на русском – долгожданное продолжение одного из самых поразительных романов начала XXI века.«Шантарам» – это была преломленная в художественной форме исповедь человека, который сумел выбраться из бездны и уцелеть, разошедшаяся по миру тиражом четыре миллиона экземпляров (из них полмиллиона – в России) и заслужившая восторженные сравнения с произведениями лучших писателей нового времени, от Мелвилла до Хемингуэя. Маститый Джонатан Кэрролл писал: «Человек, которого „Шантарам“ не тронет до глубины души, либо не имеет сердца, либо мертв… „Шантарам“ – „Тысяча и одна ночь“ нашего века.