Барановичcкое гетто. Колдычевский лагерь смерти - [3]

8 июля 1941 года для устрашения жителей города был расклеен приказ, в котором сообщалось о расстреле 73 евреев — коммунистов. Всякого советского служащего фашисты причисляли к числу коммунистов, чтобы увеличить число уничтоженных. В приказе содержалась также угроза расстрела и тех, кто скрывает евреев и коммунистов. В конце того же месяца из гетто фашисты отобрали группу интеллигентов из 70 человек и всех расстреляли. Этот акт был рассчитан на то, чтобы обезглавить лагерь и парализовать волю к сопротивлению.

Осенью на территории гетто стала работать больница (ныне Маяковского, 12), где узники могли получать медпомощь, что не входило в планы фашистских убийц. Зимой 1942 года они разгромили больницу и уничтожили более 20 больных.

3 марта 1942 года полицейские потребовали, чтобы все работоспособные до утра следующего дня в доме по улице Церковной (ныне улица Лисина) получили документы о праве на работу (арбайтштайн). А 4 марта с 4 до 11 утра они перегоняли в восточную часть всех жителей западной части гетто. Переход при этом разрешался тому, у кого имеется арбайтштайн.

На перекрестке улиц Сосновой и Садовой (ныне улицы Грицевца и Мицкевича) в тот день стояла огромная свора жандармов, полицейских и других карателей, которые сортировали людей. Кто не имел свидетельства о праве на работу, того били дубинками и прикладами, загоняли в автомашины, «душегубки» и увозили к местам расстрелов в район вагонного депо к так называемому Зеленому месту и в поле между деревнями Узноги, Грабовец и Глинище. Большинство из казненных были женщины, старики и дети.

Членов еврейского совета в этот день послали закапывать еще дышащую могилу-ров возле Зеленого моста. От председателя юденрата полицейские потребовали отобрать для этого группу мужчин. Узнав о массовом расстреле, Изыксон отказался это сделать. Тогда его, переводчицу Менову, учителя танцев Давида Морина доставили к месту казни, сорвали с них одежду и потребовали под игру гитлеровцев на губных гармошках танцевать возле свежей могилы-рва, потом их расстреляли. Засыпанные ямы, куда были сброшены раненые, дети, еще долго дышали. В тот же день они покончили с еврейским советом — этим фиговым листком самоуправления. Помещение по ул. Садовой, 10, где он располагался, освободилось.

В акте государственной комиссии от 1 января 1945 года записано: «4 марта 1942 года в 6 часов в лагерь, расположенный в городе Барановичи, с усиленной командой немцев явились начальник барановичского СД унтерштурмфюрер Аммелюнг Вальдемар, начальник жандармерии оберетлейтенант Шредер Вильгельм, главный врач гебитскомиссариата Вихман Артур, начальник биржи труда гебитскомиссариата Гизеке, заместитель гебитскомиссара Кранке Макс, гауптман шутцполиции Мислевитц, которые отобрали 3400 человек, вывезли на автомашинах за город на расстояние 300 метров к железнодорожной канаве и к 14 часам расстреляли.[8]

Об этих же событиях в своих письменных показаниях Государственной комиссии по расследованию злодеяний немецких фашистов, совершенных на нашей земле, ефрейтор 1-й роты 28 Егерского полка 8-й немецкой дивизии Леопольд Бишоф сообщал: «Уже осенью 1941 года часть города Барановичи была обнесена колючей проволокой, и все евреи должны были отправиться в гетто. В первых числах марта 1942 года гетто окружили эсэсовцы. Как мне потом рассказали, они были сильно пьяны. Всех, кто был в домах, грузили на автомобили: стариков и детей. Затем всех повезли к складу для трофейного имущества, находящемуся у железной дороги, ведущей в Столбцы. Там была большая яма (бывший погреб для боеприпасов). Всех заставили снять с себя зимнюю одежду, после чего расстреляли. Число убитых не было точно установлено…»[9]

Бывший узник гетто С. Н. Родкоп о трагедии 4 марта 1942 года вспоминает: «Узников гетто перегнали через узкий коридор полицейских в восточную часть. Всех женщин, стариков, детей изверги загоняли в автомашины дубинками, прикладами и вывозили на расстрел… В этот день были зверски замучены все 39 человек нашего дома…»[10]

В массовом порядке жители гетто строили скрытно весной и осенью 1942 г. схроны. На огороде по ул. Садовой, 17 у дома Ривкина, в огороде, засаженном картофелем, был замаскирован большой бункер, где пряталось человек 60. Каратели раскрыли бункер, откуда вытаскивали прячущихся. Среди них была зубной врач Слуцкая Рива со своим маленьким сыном Сандрелом, инженер-химик Сингаловский с женой. Каратели во многих местах копали землю и искали схроны, откуда выгоняли похудевших, обросших, голодных людей и вывозили их на расстрел. Каратели грозили расстрелом всем жителям дома, если у них во дворе будет обнаружена схрона. Семье Шепел Крутовицкого удалось спрятаться в схроне до прихода советских войск.

Бегство юношей в лес продолжалось. Приходили в гетто партизаны и агитировали идти в партизаны.

В автомашине, набитой узниками, женщинами гетто, в пути следования к месту казни между деревнями Узноги-Глинище, 17 декабря 1942 г. обреченным удалось выломать двойную дверь и при следовании выпрыгнули все по очереди в лес. Среди спасшихся были женщины Зайдман, а также дочь хозяина аптекарского склада Выгдорчик.