Баня в полночь - [59]
Стрекотание сорок предвещает гостей[27] — эта широко распространенная в Британии примета известна, по крайней мере, со времен Иоанна Солсберийского (1159)[28].
Крик кукушки в основном служил дурной приметой, особенно если услышать его на голодный желудок; сколько раз прокукует кукушка, столько лет тебе осталось жить[29]. Если кукушка пролетит через село, будет пожар; раннее кукование кукушки весной предвещало голод и вместе с тем неудачу для воров; кукушка кукует на сухом дереве — к морозу. Если, услышав первый крик кукушки, позвенеть монетами в кармане, будут водиться деньги[30].
Голубь, влетевший в окно, также считался плохой приметой (к пожару, к смерти), но иногда предвещал получение новостей[31].
Пение петухов тоже упомянуто в «Волховнике» (см. ниже); безусловно, истолкование поведения и крика домашних птиц было очень распространено в народной ворожбе, особенно в гаданиях о будущем супруге. Подробно они описаны в главе 4.5.11.1. Куриные яйца также находили магическое и прогностическое применение: первое яйцо черной курицы охраняло скот от волков; по весу первого снесенного весной яйца судили о том, урожайным ли будет год; первое яйцо, которым христосовались на Пасху у заутрени, перебрасывали через огонь, чтобы остановить пожар[32]. При этом тушить пожар, зажженный молнией (божий огонь), считалось грехом[33].
Вот, пожалуй, самое странное поверье, связанное с птицами: «кто при первом соловье скинет рубаху, того блохи не будут кусать»[34]. Соловьи также косвенно связаны с колдовством. Они высоко ценились московскими купцами как певчие птицы, которых держали в клетках; за них платили большие деньги. В 1854 году И.С. Тургенев записал воспоминания старого крепостного охотника, который занимался ловлей соловьев и божился, что иногда против него использовали колдовскую порчу, чтобы отвести от него добычу или напугать[35].
Ласточка почиталась птицей, хранимой самим Богом, потому что она похищала гвозди, которыми распинали Христа. Убить ласточку или разорить ее гнездо считалось грехом. Ласточка приносила счастье в тот дом, где она свила гнездо, она возвещала приход весны, а тот, кто при виде первой ласточки умылся молоком, обеспечивал себе белизну лица. Если ласточка пролетит под коровой, молоко {193} будет с кровью; у человека, убившего ласточку, не будет водиться скот. Ласточка, влетевшая в окно, предвещает смерть[36].
Согласно народным верованиям, воробей скачет потому, что ноги его спутаны в наказание: он приносил гвозди для распятия (те самые, что украла ласточка). Другие легенды сообщают, что птицы, особенно ласточка, старались увести преследовавших Христа евреев от того места, где он скрывался, воробьи же в это время чирикали, указывая преследователям, где находится Христос; они кричали «жив, жив» во время Его мучений, чем побуждали мучителей к новым истязаниям. Поэтому воробьи прокляты и их нельзя употреблять в пищу; если воробьи влетают в дом, это предвещает большое несчастье[37].
Локальный вариант гадания по птицам был записан в XVIII веке среди жителей Архангельска, которые предсказывали уровень паводка в зависимости от высоты полета чаек[38]. Появление чаек знаменовало приход весны, но в то же время большое количество чаек над водой предвещало ненастье[39]. В некоторых местностях полагали, что, если журавли летают высоко, это к плохой погоде[40]. Ненастье предвещало и чириканье воробьев[41]. В день Никиты-гусепролета, 15 сентября, пролетающий лебедь предвещал снег, а гусь — дождь[42].
2.2.2. Кошки. С давних пор сон, в котором видишь кошку, считался вещим; некоторые предсказания, связанные с кошками, содержатся в «Волховнике», описанном ниже. Вот некоторые приметы: кошка устраивается в печуре — к морозу (кот, умывающийся на печи, упомянут среди примет, в которые верила пушкинская Татьяна в «Евгении Онегине» (5, V), — это к гостям); кошка крепко спит — к теплу; скребет пол — будет ветер; дерет стену — к непогоде; лежит брюхом кверху — к теплу; моет лапу — будет вёдро, лижет свое тело — к ненастью; кто спит с кошкой, у того в голове заведутся лягушки[43]; согласно поверью, убить кота — семь лет удачи не видать[44].
2.2.3. Коровы. По народным представлениям (они широко распространены во многих регионах Европы), коровы могли оказаться жертвами ведьм, которые по ночам выдаивали у них молоко, иногда «задаивая» до смерти, особенно в день пророка Малахии (возможно, из-за созвучия со словом молоко)[45]. Лишняя пара глаз (присутствие постороннего) при дойке также могла испортить {194} корову; если река вскрылась в постный день, коровы будут недойны. Если впереди стада идет черная или пестрая корова, это к ненастью; а если белая или рыжая — к вёдру. Если корова принесет двойню телят одной масти, это к добру; разношерстных — к худу. Чтобы стельная корова принесла телку, а не бычка, хозяйка отправляется доить ее в последний раз верхом на сковороднике; если у стельной коровы на вымени набухают задние соски, она принесет бычка, если передние — телку
«История феодальных государств домогольской Индии и, в частности, Делийского султаната не исследовалась специально в советской востоковедной науке. Настоящая работа не претендует на исследование всех аспектов истории Делийского султаната XIII–XIV вв. В ней лишь делается попытка систематизации и анализа данных доступных… источников, проливающих свет на некоторые общие вопросы экономической, социальной и политической истории султаната, в частности на развитие форм собственности, положения крестьянства…» — из предисловия к книге.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.
В апреле 1920 года на территории российского Дальнего Востока возникло новое государство, известное как Дальневосточная республика (ДВР). Формально независимая и будто бы воплотившая идеи сибирского областничества, она находилась под контролем большевиков. Но была ли ДВР лишь проводником их политики? Исследование Ивана Саблина охватывает историю Дальнего Востока 1900–1920-х годов и посвящено сосуществованию и конкуренции различных взглядов на будущее региона в данный период. Националистические сценарии связывали это будущее с интересами одной из групп местного населения: русских, бурят-монголов, корейцев, украинцев и других.
Коллективизация и голод начала 1930-х годов – один из самых болезненных сюжетов в национальных нарративах постсоветских республик. В Казахстане ценой эксперимента по превращению степных кочевников в промышленную и оседло-сельскохозяйственную нацию стала гибель четверти населения страны (1,5 млн человек), более миллиона беженцев и полностью разрушенная экономика. Почему количество жертв голода оказалось столь чудовищным? Как эта трагедия повлияла на строительство нового, советского Казахстана и удалось ли Советской власти интегрировать казахов в СССР по задуманному сценарию? Как тема казахского голода сказывается на современных политических отношениях Казахстана с Россией и на сложной дискуссии о признании геноцидом голода, вызванного коллективизацией? Опираясь на широкий круг архивных и мемуарных источников на русском и казахском языках, С.
Что происходит со страной, когда во главе государства оказывается трехлетний ребенок? Таков исходный вопрос, с которого начинается данное исследование. Книга задумана как своего рода эксперимент: изучая перипетии политического кризиса, который пережила Россия в годы малолетства Ивана Грозного, автор стремился понять, как была устроена русская монархия XVI в., какая роль была отведена в ней самому государю, а какая — его советникам: боярам, дворецким, казначеям, дьякам. На переднем плане повествования — вспышки придворной борьбы, столкновения честолюбивых аристократов, дворцовые перевороты, опалы, казни и мятежи; но за этим событийным рядом проступают контуры долговременных структур, вырисовывается архаичная природа российской верховной власти (особенно в сравнении с европейскими королевствами начала Нового времени) и вместе с тем — растущая роль нарождающейся бюрократии в делах повседневного управления.
В начале 1948 года Николай Павленко, бывший председатель кооперативной строительной артели, присвоив себе звание полковника инженерных войск, а своим подчиненным другие воинские звания, с помощью подложных документов создал теневую организацию. Эта фиктивная корпорация, которая в разное время называлась Управлением военного строительства № 1 и № 10, заключила с государственными структурами многочисленные договоры и за несколько лет построила десятки участков шоссейных и железных дорог в СССР. Как была устроена организация Павленко? Как ей удалось просуществовать столь долгий срок — с 1948 по 1952 год? В своей книге Олег Хлевнюк на основании новых архивных материалов исследует историю Павленко как пример социальной мимикрии, приспособления к жизни в условиях тоталитаризма, и одновременно как часть советской теневой экономики, демонстрирующую скрытые реалии социального развития страны в позднесталинское время. Олег Хлевнюк — доктор исторических наук, профессор, главный научный сотрудник Института советской и постсоветской истории НИУ ВШЭ.