Бантик мира - [4]

— Решиться на поступок… — медленно повторила Галина Николаевна. — Я вот думаю, стоит ли все-таки Женю завтра и в школу отправлять в платье?..

— А вы не думайте. — ничуть не удивилась Вероника Аркадьевна. — Вы принимайте все, как будет! И все будет хорошо.

— Вы так считаете?..

— Я в этом просто уверена!

4

Яна и Женя самозабвенно играли до позднего вечера, и когда Яне пришло время отправляться домой, дети вновь принялись нежничать, тиская и целуя друг дружку.

Обе мамы откровенно ими любовались.

— Куклы и мебель пусть остается тут. — сказала напоследок Яна. — Мы ведь завтра тоже будем с тобой так играть? Да, Женечка?

Женя стрельнул глазами в сторону своей мамы.

— Поиграем!.. — ответил он.

— И ты опять будешь в платье, да?

Новый быстрый взгляд в сторону Галины Николаевны. Обмен улыбками.

— Буду!

А перед самым сном Женя вдруг спросил:

— Мам, ты же меня сама разденешь, да? И переоденешь. В чем там спят девочки?..

— И ты больше не будешь стесняться?

— Нет…

— Девочки спят в ночных рубашках. Я тебе тоже сегодня приготовила рубашечку… Но давай-ка я тебя еще и быстренько выкупаю!.. Чтоб приятнее было спать.

После купания Галина Николаевна помогла Жене надеть длинную розовую ночную рубашку с кружевами, и, мягко хлопнув его по попке, уложила в постель.

— Спокойной ночи, детка.

— Спокойной ночи, мамочка…

5

Когда Женя проснулся, он увидел, что мама сидит рядом с кроватью и смотрит на него.

— Доброе утро, солнышко.

— Доброе утро, мамочка!

Мама и сын подались навстречу друг другу и обнялись.

— Мне сегодня в школу в платье идти? — прошептал маме на ушко Женя.

— Совсем не обязательно. — уже совершенно искренне, без всяких педагогических манипуляций ответила Галина Николаевна. — Но если ты хочешь пойти в школу в платье, то пожалуйста!

— Хочу! — решительно сказал Женя. — Только ты меня сама полностью оденешь.

— Ну конечно! Беги в ванную, и будем одеваться и завтракать.

Трудно передать словами ту гамму чувств, которая охватила Галину Николаевну, когда она в то утро наряжала своего мальчика в школу.

Белоснежные кружевные трусики, еще более изящные, чем вчерашние… «Ножки сюда, детка… Левую… Правую… Вот так!.. Надеваем… Расправляем… Как хорошо, правда?..» Мягкая нижняя сорочка, не та, что вчера, а другая, с подшитым к ней ворохом тончайших нижних юбок… Вчерашнее ярко-красное платье в белый горох, приподнятое теперь нижними юбками, чуть-чуть выглядывавшими из-под платья… Большой алый бант в прическе… Белые носочки с красными ободками. Мягкие матерчатые, очень удобные полуботиночки… Прикосновения, улыбки, слова… И нежные мамины поцелуи… И чуткие объятья в ответ…

Все это еще много-много раз повторилось потом.

Но в то утро все это вместе было в самый первый раз. И запомнилось и Галине Николаевне, и Жене на всю жизнь.

Едва только Галина Николаевна покормила Женю завтраком, в двери нетерпеливо позвонили.

Это была Яна, конечно. Сегодня она была одета не в свой привычный брючный костюмчик, а во вчерашнее кремовое платье, из-под которого тоже выглядывали краешки белоснежных нижних юбочек, придававших платью пышное очарование. Не сговариваясь друг с дружкой, Галина Николаевна и Вероника Аркадьевна нарядили своих детей одинаково!

И лица Жени и Яны сияли тоже одинаково.

Вот только бантов в прическе Яны было два.

Яна протянула Жене руку и сказала:

— Ну, пойдем? Не бойся, если кто будет смеяться, я им дам!..

— Это не потребуется! — быстро сказала Галина Николаевна. — Никто не посмеет смеяться!

6

Самое интересное, что Галина Николаевна оказалась совершенно права.

Причиной всему — необыкновенное настроение, в котором пребывали Женя и Яна. Оно как будто бы меняло сам дух реальности вокруг них.

В школу Женя и Яна вошли вместе, держась за руки, и в утренней суете никто сначала и не понял, что одна из этих двух нарядных девочек — на самом деле мальчик. И к тому же известный школьный забияка.

А когда это постепенно стало доходить до окружающих, вокруг Жени и Яны начала распространяться волна изумления, растерянности и, одновременно, неожиданной, непривычный для многих радости. В соединении этих впечатлений никакого места насмешкам просто не было, не могло быть.

Наоборот. На лицах Жени и Яны отражались такое умиротворение, такая гармония, что в сознании окружающих как будто бы само собой стало утверждаться понимание того, что мальчик в нарядном платье — это очень даже красиво. И вполне естественно.

Более того, многие сверстники Жени почувствовали себя вдруг как-то скованно и неудобно в своих костюмах и джинсах…

Когда Женя и Яна, все так же держась за руки, вошли в класс, сначала тоже никто ничего не понял, но затем по классу пробежала все та же волна растерянности, изумления и радости. Все одноклассники и одноклассницы Жени уставились на него с открытыми ртами и вытаращенными глазами, и кто-то из мальчиков сказал:

— Женька! Ну ты даешь!

А кто-то из девочек воскликнул:

— Женечка! Какой хорошенький!

И тут же все одноклассники кинулись к Жене и Яне и плотно окружили их. И если мальчишки только смотрели на Женю, хлопая глазами, то девочки принялись теребить его платье, бант, а кое-кто даже успел приподнять подол его платья, чтобы полюбоваться нижними юбками. А если получится — то и трусиками!..