Банк. Том 2 - [96]

В Москве тем временем тоже стемнело. Николай, который отвлекся на очень неплохой обед с председателем, как раз дочитал книгу. Читал он с пяти лет и довольно быстро, книга не отняла у него много времени. Играла музыка, на сей раз Midnight Dancer[19] группы Arabesque. Появился председатель.

— Со значительной вероятностью там их только трое.

— Понятно…

— Волнуешься?

— А вы бы не волновались?

— Конечно. Да я и сам сейчас изрядно волнуюсь…

— Мда, а ведь мне надо будет хоть как-то заснуть. Переться сонным на такое дело…

— Это точно… Не скакать же тебе, как вот этому… полуночному танцору…

— Эх… многие ли у нас понимали в те времена хотя бы перевод названия этой песни?

— Ну, думаю, что не больше, чем число людей у них, понимающих, почему мы это до сих пор с удовольствием слушаем… Кстати, а ты-то сам понимаешь?

— Ну, Вы ж сами говорили про музыкальные вкусы людей в 16 лет, но, думаю, что совсем не только поэтому… В те времена лет было меньше, трава зеленее, небо голубее, девчонки красивее да и мы сами, если в рифму, молодее… Наверно, это тоска по безвозвратно ушедшей молодости и делаемым под эту музыку юношеским глупостям. Один облысевший человек сказал, что, когда он вспоминает то, что в молодости творил, его выпавшие волосы шевелятся и становятся дыбом…

— Тут он явно прав… Да и у тебя, Коля, небось такое же ощущение?

— Конечно!

— Пожалуй, в твоем поколении это почти все причины…

— Почти?

— Вспомни-ка, Коля, легко ли раньше было получать звук, какой хотелось? Как бегали друг к другу с магнитофонами, чтобы кассеты, а то еще и катушки переписать? Нормальные, тогда еще виниловые диски были в дефиците, а студии звукозаписи появились в середине-конце перестройки, и то это было не дешево.

— И ведь действительно… Тогда у меня была 311-я «вильма» с шумоподавлением и влезавшая в дипломат. Мотался с ней к жившим в соседних подъездах и радовался, когда что-то дельное переписать удавалось…

— Ну, тогда у меня уже Sony был… Скажи-ка мне, какой вопрос ты мне сейчас должен задать?

— Гм… Ну, вы говорили про мое поколение… В Вашем, я так понимаю, еще что-то есть?

— Хорошо, Коля, что ты сообразителен, за это и ценю… Строго говоря, в моем поколении это тоже относится к юношеским глупостям, но… все же, у нас есть глупость особого рода, помимо обычных, нормальных молодежных глупостей. Таких, как лазанье за чужими яблоками…

— Какая же?

— Да та, Коля, что мы верили в то, что на Западе все круто, он нам поможет и все такое прочее. А что оказалось — видишь сам. Ощущения при этом двойственные — с одной стороны, мы бы без этой веры и перемен никуда не поднялись, до моей нынешней должности — точно, с другой стороны, сам видишь объемы помощи…

— Страсть, как помогли… Горбачева банально надурили, по принципу «английские джентльмены верят друг другу на слово», поправку Джексона-Вэника о высокотехнологичном экспорте никак не отменят, не иначе, как для братской помощи, заслали дефективных менеджеров и экономистов, которые довели до кризиса… Как говорят сами англичане — «с такими друзьями — кому нужны враги»…

— Это точно… Если вернуться к музыке, то, по-моему, чем большие глупости ты под эту самую музыку совершал, тем большую ностальгию она в тебе вызывает… А так как больших глупостей, чем мы, мало кто натворил…

— Понятно… Ну, в принципе, и мы тоже в это сдуру верили…

— Вы-то успели только поверить, а мы и делали, руководствуясь этой верой… А в результате, когда западные партнеры спрашивали, почему это у нас просто-напросто хоспис для постаревших звезд 80-х, даже не знал, что ответить… Сказать им правду, что они сами к этому привели — обидятся, нахрен с такими вопросами послать — невежливо и чревато, уйти от вопроса, сославшись на разницу вкусов — тоже осадок останется…

— А выкручивались-то как?

— Ну, плел что-то подходящее по тональности разговора про русскую душу, неведомую даже для ее же хозяев. Хотя один раз ответил даже логично, когда, несмотря на все разговоры о русской душе, достали вопросом о том, как же можно любить Videokids…

— А, это те, у которых в песнях лихое «хе-хе-хе-хе-хе»?

— Они самые… Так я ему, слегка подумавши, ответил, что это, наверное, компенсация за суровый национальный характер, которому неосознанно хочется веселья. Объяснение понравилось, так как в нем присутствовала понятная тамошним обитателям логика…

— Что-то эта логика простая, как дрын… И столь же неверная, сколь и простая.

— Да они же больше, чем на пару шагов, редко считают. К тому же в объяснении присутствовала и правда. Откуда ж ему было знать, что я действительно смеялся, но над собой, над своими глупостями и наивными верованиями молодости… Я-то в те времена думал, что, если все будет по-честному, Россия с ее природными ресурсами и головами через десять лет будет первой, а что оказалось — видишь сам…

— Да, перед тем, как смеяться над другими, нужно как следует научиться смеяться над собой…

— Это ты правильно сказал… Правда, я, честно говоря, с большим трудом, удержался от того, чтобы не сказать ему на прощание «хе-хе-хе-хе-хе»!

— Он бы и не понял…

— Или понял бы превратно, что еще хуже… Ладно, давай к делу. Усталым и невыспавшимся тебе идти совсем не стоит. Могу снотворного дать, но с ним лучше осторожно…