Банк. Том 2 - [51]

– $817352. Madre de Dios![6]

— Да… результат достаточно неплох — с нарочитым спокойствием сказал дон Педро, оглядывая собравшихся. Насколько он знал от верных людей, некоторые ворчали по поводу «баловства» дона с картами, но даже у них на лицах было написано восхищение. Безусловно, сотню тысяч, да еще и полторы сверху надо будет внести обратно в бизнес, часть взять себе, а остальное раздать по исполнителям, но дон Педро продумал заранее и эти моменты. Оставалась последняя деталь… Телефон в кармане у Хулио завибрировал. Посмотрев на экран, он снял с сетевых кабелей надетые на них манжетки, и, взяв газету, вышел покурить. Газета вместе с электронными устройствами оказалась в урне, откуда она была вскоре извлечена человеком, выглядевшим, как бродяга, но отнюдь не бывшим таковым… Удалившись от урны на полкилометра, тот отправил последнее из множества СМС, которые относились к сегодняшней операции. В штабе дона Педро раздался доклад и последняя активность на диаграмме Ганта была помечена, как выполненная.

— Ну, что же… Сегодня получилось неплохо, но в следующий раз они явно будут настороже. Хорошо, если получим две трети, а то и половину от сегодняшней суммы…

— Даже половина будет блестящим результатом!

— Надо придумать что-то новое…

— Не исключено, что ничего особо нового придумывать и не придется — раздался голос русского «Хуана». У меня есть кое-какой план… Сразу скажу, он может понравиться не всем, потому что работать придется в Новый год.

— Хорошего, конечно, мало, но… Если удастся получить столько же — вполне можно и в праздник поработать…

— Это же не Рождество!

— Отлично, Хуан — довольно сказал дон Педро. Расскажешь мне наедине про свой план в деталях. А пока… открывайте красное, да самое хорошее… лучше 78 года, надо отметить успех.

Через несколько часов в России наступило утро субботы и начались первые тревожные сообщения. На сей раз дачный сезон закончился и многие сумели быстро добраться до работы. Николай Старостенко, хоть и оставался дома, был на связи и с утра находившимся на работе Алтыновым, и с шефом, и даже с председателем разок поговорил. Вообще, по России масштабы бедствия были очень велики, количество скомпрометированных карт аж вдвое больше, чем при недавней история с банкоматами. Однако, уведенная сумма, к счастью, в разы меньше, да и наших карт там не так и много — сотни три и на большей части из них не было денег. Карту Ультрим-Банк обычно выпускает после оформления кредита, и на ней, как правило, долги вместо денег. До выплаты старого кредита новый просто не откроется, хотя так было очень даже не у всех. Из-за этого порядка человек десять пострадало только, ну, с этим Алтынов точно разберется… А вот в множестве остальных банков… Уж точно отделам, разбирающим претензии, скучать с этой историей не придется…

Вообще, разбор и дальнейшая обработка претензий клиентов по операциям, которые они не совершали, только внешне были простой работой. Клиенты, как это часто бывает, видят только верхушку айсберга, но тут, пожалуй, и это сравнение слабовато. Торчащая из воды часть айсберга в процентном отношении намного больше, чем видимая клиентам часть претензионной работы. Как обычно, все начиналось с заявления клиента. Зачастую оно появлялось еще тогда, когда еще не пришел клиринговый файл, то есть по факту блокировки, а не окончательного списания денежных средств. Уже тогда перед претензионным отделом стоит неслабый вопрос — разблокировать ли сумму на счете или дождаться клиринга? А дожидаться его приходилось, так как оспаривание операции в платежных системах обычно может быть начато только после получения финансового подтверждения операции в клиринговом файле. Важно еще то, что клиент мог и банально жульничать — именно с такими пришлось в свое время разбираться Николаю. Разблокированные на карте средства могли банально быть быстренько потраченными во второй раз, а потом — ищи-свищи. До появления бюро кредитных историй оставалось еще несколько лет и такие ловкачи ухитрялись пропылесосить не один банк, пока не попадали на карандаш и СБ и претензионщикам всех банков. Обмен информацией тут шел менее активно, чем по проблемам с картами, но наиболее отличившиеся товарищи рано или поздно приобретали крайне нежелательную для них известность. А срок представления операции на клиринг доходил до одного месяца и насколько бесило это обстоятельство честных, но не слишком денежных клиентов — не пересказать… Деньги-то вроде бы со счета и не списаны, однако, воспользоваться ими нельзя, «видит око, да зуб неймет». Однако, если бы это было только одним неприятным моментом… Клиентов очень выводили из себя, например, задаваемые им вопросы о том, не могли ли они все-таки забыть о том, что совершали оспариваемую операцию. В такой слабой памяти, конечно, признавались немногие, но вопрос задавался отнюдь неспроста. Банк мог не начать оспаривать операцию немедля, а через платежную систему запросить документы об операции со стороны принявших карту к оплате — чеки, счета и прочее. Не раз и не два клиенты, увидав чеки со своей подписью, смущенно тупили глаза. Само собой, плата за запрос документов тогда списывалась с их счета. Особо часто такое происходило в ресторанах и прочих подобных питейно-увеселительных заведениях. На конференциях претензионщиков, регулярно проводимых платежными системами, Николай поинтересовался этим вопросом у зарубежных коллег и быстро понял, что до беспамятства пьют отнюдь не только в России. Однако, если после рассмотрения документов выяснялось, что операция на самом деле была мошеннической, подлинная головная боль претензионных отделов только начиналась…