Банк. Том 1 - [35]

Николай заставил себя отвлечься от непрерывно тарахтящего эмбоссера и проследовал в комнату, отгороженную от шумящего оборудования стеклянной перегородкой. Зайдя туда, он услышал женский шепот «Ну и корова!». Оглядевшись, Николай почувствовал какое-то неестественное напряжение. Старостенко было проследил за направлением пристального взгляда одной из сотрудниц, но увидел, что она смотрела на «стакан». Сделав быстрый, но, как оказалось, неправильный вывод о том, что они, видимо, ждали того, как кто-нибудь застрянет, Николай проследовал за перегородку, где сидел старший смены.

— Ну как новая система контроля доступа?

— Плохо. Конечно, немного получше, чем было раньше, но все равно застревают — громко сказал старший.

— После этого он заговорщически приложил палец к губам и перевесился через стол. Николай подвинулся ближе к нему.

— Этот долбаный стакан мне всех баб дезорганизовал! — шепотом выругался старший

— Это как же??? — недоуменно шепнул в ответ Николай

— А вот, глядите…

Оглянувшись и посмотрев на «стакан», Николай чуть не рассмеялся. При беглом взгляде на систему контроля доступа он не приметил приткнувшееся справа вверху табло электронных весов, которое, как оказалось, загоралось при каждом проходе и показывало вес находившегося в «стакане». Он посмотрел на спины женщин; настороженное внимание, и устремляющиеся время от времени в одном направлении взгляды вдруг напомнили ему кошек, терпеливо сидящих у норки. Пушистых хвостов с торчащими треугольными ушками, конечно, не было, да и края длинных усов по бокам головы тоже отсутствовали, но необъяснимое внутреннее сходство с кошками, поджидающими мышку, напряженно отслеживающими полет птички, или внимательно следящими за шалостями котят, было настолько сильным, что Николай улыбнулся и не без труда заставил себя рассмеяться беззвучно, а не во весь голос, как хотелось.

— Вам-то смешно…

— Насторожились, прям как кошки мыша ловят. Николай припомнил умное словцо. Фелинология[15], однако, сплошная…

— Ага, это они при Вас сидят тихо, а то, как те же кошки друг на друга шипят и фыркают, когда кто сколько весит, обсуждают. Даже чуть было до драки наманикюренными когтями не дошло, если б не я, точно бы морды друг другу расцарапали, пришлось вообще матюгом гаркнуть. Спасу просто нет…

Николай призадумался. Бардак надо было решительным образом пресекать, но запретить смотреть на стакан административными мерами — явно не выход, все равно будут пялиться. Тут ему кстати вспомнились гипсокартонные перегородки.

— Постараюсь к следующей смене разобраться — шепнул Старостенко.

— Николай Владимирович, Вы уж постарайтесь, очень прошу!

Николай повысив голос, дополнительно расспросил старшего про систему контроля доступа, хотя ему все уже было более-менее ясно. Успешно пройдя через стакан еще раз, он обратился к представителю фирмы.

— Уважаемый, Вам нужно к завтрашнему дню сделать так, чтобы показания весов за шлюзом были не видимыми. Делайте, что хотите — прячьте за гипсокартон, закрашивайте, просто отключайте табло, но сделать надо. Завтра приду, проверю.

— Сделаем. Разрешите поинтересоваться, чем вызвана просьба?

— Провоцированием напряженности и нездорового любопытства в женской части коллектива. Понятно?

Представитель фирмы слегка обалдел, но, видимо, быстро сообразил в чем дело и растерянно молчал, очевидно, не зная, как бы так продолжить разговор, чтоб не нарваться на большие, чем срочная доработка, неприятности. Так как в России, в отличие от Японии, молчание было знаком согласия, Николай удалился. По дороге в кабинет он решил зайти к Ростецкому и получить ответ на еще один вопрос, возникший в ходе знакомства с системой контроля доступа.

— Алексей, я вот хотел бы тебя порасспросить чуток — неужто ты настолько религиозен?

— Чем же вызван вопрос? — заулыбался Ростецкий. Уж не стаканом ли?

— Им самым. Как же это тебя так Бог бережет, что после крестного знамени ты не разу не застрял?

— Да я и сам не знаю, а Его спрашивать не тороплюсь как-то…

— Колись давай! Я-то, глядя на твою хитрую физиономию, сразу догадываюсь — неспроста все это.

— А разве вы, Ватсон, сами не догадались? Это ж элементарно — произнес Ростецкий голосом киношного Холмса.

— Ну и как же осенение крестным знаменем влияет на работу механизмов? Просьба с сугубо материалистической точки зрения.

— Вообще-то, есть высшие предначертания, в которые нам, смертным, не дано проникнуть — продолжил было с нарочито задумчивым видом дурачиться Ростецкий, но, заметив недовольную физиономию Николая, начал объяснять. Когда осеняешь себя крестным знаменем, волей-неволей становишься на середину весовой платформы и ровно. Без топтания туда-сюда и перемещения центра тяжести по весам.

— Давай-давай, развивай мысль.

— Короче, по моему скромному мнению, у них на весовых датчиках по краям платформы получается что-то типа «дребезга контактов», если находящийся внутри не стоит на месте. Вот стакан и проглюкивает.

— Да, это они долго будут искать…

— Могут и месяц-другой не найти…

— Ладно, спасибо за наводку — обрадовался Николай. Дам им еще денек-другой на поиск причины, потом подскажу, а то, когда народ застревает — это совсем не дело. Вот, кстати, ты мне и помог, спасибо.