Банк. Том 1 - [132]
Времени прошло уже час с четвертью, даже Ленка начала почаще посматривать на часы. Еще через три минуты напрягшаяся Маша, раньше всех уловив молодым и еще острым слухом редкий на дальних улицах райцентра звук мотора, облегченно выдохнула:
— Едут!
— Слава Богу! Давай, собирайся, тебе это, спасибо твоему папаше, довольно просто и быстро. Выйдешь, как я позову, мне еще с Семеном Васильевичем поговорить надо!
Собираться Маше было действительно очень быстро — запасная смена одежды, 3 смены белья да, на всякий случай, если Серега окажется занудой, школьные учебники за последний класс, чтобы было чем заняться, да прочие немногочисленные женские мелочи. Большего у нее не было… Уложить все это в рюкзак, с которым она ходила в школу — дело от силы минуты на три, но Маша справилась намного быстрее. Мать направилась во двор, а дочь, покончив со сборами, навострила уши у двери еще до того, как начался разговор.
Семен затормозил и поставил машину на ручник, Серега же, глубоко вздохнув, вышел наружу. В дверях показалась Машина мать, но дочери видно не было и это показалось ему очень нехорошим знаком. Напрягшись, он начал мучительно размышлять о том, что же делать, и не находил разумного выхода, в голову только авантюры разные лезли. Не исключено, что вообще придется план похищения невесты разрабатывать и осуществлять, прямо, как у горцев, черт возьми! Однако, подойдя ближе, Сергей заметил выражение лица у встречавшей, которое было намного лучше того, с которым они расстались, что было безусловно добрым предзнаменованием. Казалось, что легкая улыбка смотрится на лице, очевидно, за много лет привыкшем к мрачному выражению, как-то неестественно и даже напряженно. Но улыбка таки была, и Серега решил не форсировать события, возможно, все пройдет и лучше ожидаемого! Это, конечно, не повод отходить от правила «рассчитывай на лучшее, но готовься к худшему», однако нечего самому для себя это самое худшее вызывать… Подождешь — и сам увидишь, может, все и обойдется — подумал он, подходя с Семеном поближе к хозяйке. Начала разговор она
— Добрый день! Прежде всего, извините, что в дом не зову — хозяина вы видели, его стараниями в эту конуру и людей звать-то скоромно.
— Понимаем и не обижаемся ответил Семен
— Сергей, подожди пока, Маша собирается. А вам, Семен Васильевич, я по гроб жизни обязана! Ленка мне все рассказала, я даже не знаю, как благодарить-то…
— Серегу благодарите, хотя… Я бы вам, наверно, и так помог, знай о таком хозяине… Экземпляр, я скажу, редкостный, никогда такого не видел, да и не слышал тоже. Мы с Серегой поможем однозначно, и помогать будет вместе, нечего сироте только свои деньги тратить. Надо же дать человеку напиться! — с непростой усмешкой завершил Семен.
— Спасибо вам, Семен Васильевич! Ох, и поскорее бы он напился!
— Ну уж вы не сомневайтесь — жаждущим мы его оставлять не будем, как можно! Лена вон ему будет все регулярно выдавать, мы ее прихватим, я к банкомату заеду да денег ей дам для него на пару недель. Потом еще, дадим, сколько надо, все нормально будет.
Женщина прерывисто вздохнула и посмотрела на Семена с такой благодарностью, что он даже смутился и совсем не знал, что сказать, а это случалось с ним крайне редко. Затем она обратила свой взгляд на Серегу, который, услыхав, что Маша собирается, от радости слушал все остальное вполуха.
— Сергей, посмотри-ка мне в глаза
Серега сосредоточился, что после столь хорошего поворота событий далось ему практически мгновенно и сделал, как было сказано. Конечно, желание посмотреть на него внимательнее довольно понятно, однако, при этом можно и самому сделать с рассматривающими то же самое — почему бы не воспользоваться… Сергей увидел в глазах у женщины одобрение, что чрезвычайно порадовало его, но основной эмоцией во взгляде было совсем не оно. Интересно, чему же это она так удивилась-то? Ничего необычного во мне вроде бы нет… Но по взгляду создается такое впечатление, что за последние полчаса у тебя уши, как у эльфов киношных, навострились, а волосы, так вообще стали серебристыми и светящимися на солнце. Прям таки какой-то светлый эльф Серенио Артемио, черт возьми!
— Вы, с Юрки, так бы его и эдак, взяли два обещания. Теперь я хочу взять два обещания с тебя.
— Слушаю — ответил Сергей под пристальным взглядом
— Первое — ты никогда не будешь пить! Совсем не прикасаться к спиртному я тебя не прошу, да это и не реально, но разницу между выпить и пить, судя по твоему достаточно взрослому взгляду, ты должен понимать.
— Обещаю — сказал Серега, глядя прямо в глаза. Сам вижу, до чего это доводит.
— Второе — ты будешь относиться к моей дочери по-человечески, а не так, как ее отец.
— Несмотря на сосредоточенность, Сергей не сдержался и выпалил, не отворачивая взгляда.
— Обещаю! Но я вам чего, так на хозяина вашего похож, черт возьми, или на какого еще скота, чтоб с меня такое требовать!?
— Не дай Бог! Вижу, что не врешь, так зло и запальчиво врать нельзя. И не обижайся, мы многое пережили и я это запросить с тебя не просто должна, а даже обязана.
— Понимаю… — мигом остыв, ответил Сергей.
— Маша, иди давай сюда!
Это и роман о специфической области банковского дела, и роман о любви, и роман о России и русских, и роман о разведке и старых разведчиках, роман о преступлениях, и роман, в котором герои вовсю рассматривают и обсуждают устройство мира, его прошлое, настоящее и будущее… И, конечно, это роман о профессионалах, на которых тихо, незаметно и ежедневно держится этот самый мир…
Известный украинский писатель Владимир Дрозд — автор многих прозаических книг на современную тему. В романах «Катастрофа» и «Спектакль» писатель обращается к судьбе творческого человека, предающего себя, пренебрегающего вечными нравственными ценностями ради внешнего успеха. Соединение сатирического и трагического начала, присущее мироощущению писателя, наиболее ярко проявилось в романе «Катастрофа».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сборник посвящен памяти Александра Павловича Чудакова (1938–2005) – литературоведа, писателя, более всего известного книгами о Чехове и романом «Ложится мгла на старые ступени» (премия «Русский Букер десятилетия», 2011). После внезапной гибели Александра Павловича осталась его мемуарная проза, дневники, записи разговоров с великими филологами, книга стихов, которую он составил для друзей и близких, – они вошли в первую часть настоящей книги вместе с биографией А. П. Чудакова, написанной М. О. Чудаковой и И. Е. Гитович.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.