Балтийцы (сборник) - [27]
Посмотрев барометр, лаг и счетчик электрического компаса, командир ушел обратно в свою каюту, приказав разбудить к перемене курса.
Попросив вахтенного начальника сообщить мне об открытии ожидавшегося вечером маяка, я последовал совету командира и лег спать.
II
Меня разбудили известием об открытии острова, в районе которого, по агентурным сведениям, нас могли ожидать всякие козни и засады. После краткого совещания с командиром мы решили, что выгоднее всего будет пройти остров возможно ближе к берегу и для этого дождаться, когда совсем стемнеет. Приняв это решение, мы застопорили машины и стали ждать.
Небо затягивалось тучами. Дул порывистый, но несильный ветер. Горизонт темнел. Наступила ночь. Мы дали ход машинам и двинулись дальше. Я не в очередь вступил на вахту, так как этот опасный курс требовал присутствия штурмана. На мостике остались я и два сигнальщика. Командир спустился в рубку. Берег был близко. Если бы не темнота, то нас легко могли бы увидеть. Мы напряженно озирались вокруг, стараясь возможно глубже проникнуть взором окружающий нас сумрак. Все томились желанием скорее пройти нехорошее место. По берегу в некоторых местах светились огни. Может быть, за морем наблюдали. Атмосфера была напряженна и тревожна…
Вдруг в темном небе разорвались тучи и яркая белая луна ослепила нас своим лучом. Лодка во всей своей наготе оказалась на серебристом фоне моря, освещенного луной, не имея возможности из-за недостатка глубины ни погрузиться, ни изменить курс. И в ту же минуту резкий звенящий свист на берегу прорезал воздух. Огонь вдали заколебался. Мимо него промелькнули тени…
Мистически холодное, жуткое чувство объяло нас. Я послал доложить командиру. Вместе с ним мы, напрягая зрение, следили за темной береговой полосой. Но там вдруг все сразу стихло. Точно притаилось. Дизеля работали на полный ход, слегка сотрясая лодку. Вода, пенясь, журчала по бортам и смыкалась за кормой в длинную серебристую струю. Через двадцать минут мы прошли опасный курс и проникли в воды, порученные нашему надзору. Мы переменили курс и вздохнули облегченно. Заметили нас или нет, так и осталось загадкой. Я спустился вниз и, не снимая пальто, лег на диван заснуть до следующего маяка.
Проснулся во время аврала погружения. Наверху рассвело. Встретился первый пароход. Не желая себя обнаруживать, командир решил дальше идти под водой.
Я подошел к свободному перископу. Небольшой белый пассажирский пароход под шведским флагом проходил совсем близко от нас. По палубе гуляли люди и равнодушно глядели на воду. Никому из них не приходило в голову, что в этот момент их внимательно рассматривают из-под воды. На палубе громоздились чемоданы, корзины и узлы. Очевидно, городские жители переезжали на дачу. Я смотрел на них, и преступная зависть шевельнулась во мне. Вот будут они сегодня гулять по зазеленевшим лугам, слушать щебетанье птиц и смотреть, как безмятежное солнце садится в море пред затихающей природой… А мы? Будем, как неведомый чудовищный зверь, бродить под водою, слушая завывание своих моторов, и на благодушный закат солнца смотреть в предательский перископ… Капли воды с отсыревшего потолка боевой рубки падают мне за воротник. Пароход скрылся в отдалении.
Мы недалеко от назначенной нам позиции. Командир не отходит от перископа. Охотничий зуд пробирается в самые миролюбивые сердца.
Проходит час, другой. Я сижу в кают-компании у моего штурманского стола и вычерчиваю циркуляции, которые описывает командир, сближаясь временами со встречными пароходами и разглядывая их в перископ. Пароходы все нейтральные. Мы начинаем скучать. Как-то не верится в успех. Играет граммофон.
Из рубки неожиданно раздается спокойный, но резкий голос командира: «Комендорам приготовить снаряды. Пулемет в рубку. Набрать сигнал „остановитесь“».
Граммофон, точно поперхнувшись, сразу обрывает свою песню, комендоры, запыхавшись, бегут в рубку, сигнальщики привязывают к длинному шесту сигнальные флаги по международной книге. Все насторожились. Молчание водворилось во всех концах лодки. Сердце стучит громко и часто. Никто, кроме командира, не знает, в чем дело.
– Всплывай-ай! – резко звучит голос из рубки. Рулевые, выпучив глаза и сжав губы, вертят штурвалы на всплытие. Стрелка глубомера бежит выше, выше. Вот слышен уже плеск волн. Солнечный луч вдруг врывается через мутное стекло иллюминатора. Командир энергичным взмахом руки поворачивает рычаг входного люка, откидывает крышку и выскакивает наверх.
– Сигнал поднять! Комендоры к орудиям!
Сигнальщики высовывают в люк длинный шест с флагами, комендоры по колено в воде пробираются к своим пушкам.
Я тоже поднимаюсь наверх и осматриваюсь. В двух кабельтовых впереди нас большой черный пароход. Пароход заметил нас не сразу. Только что не было никого вокруг, и вдруг за кормой – длинное зеленое непонятное судно.
Чтобы привлечь внимание, командир приказал пустить пароходу вдогонку два снаряда. Два гулких выстрела прокатились по морю. Люди на мостике парохода вздрогнули и обернулись назад. С этого момента начинается незабываемая картина, которая во всех мельчайших подробностях навсегда запечатлелась в моем мозгу.
Что делать новобрачным после того, как торжественное венчание позади, свадебный обед с танцами завершен, гости разъехались, а все подарки доставлены в новую квартиру? Герой повести Николай Иванович Поволжин думал, что знает ответ на этот вопрос, но из-за властной, скандальной тещи-богомолки оказался в трагикомической ситуации. На помощь доктору Поволжину пришли кухарка Лукерья – воплощенная житейская мудрость народа, чуткий духовник батюшка Никодим и веселая тетушка Алла Степановна. Сумеет ли доктор выпутаться из тенет ханжества и эгоизма и обрести супружеское счастье?Юмор здесь умело сплетен с насущными проблемами, нисколько не потерявшими актуальности, хотя книга была написана много десятилетий назад.
Новый роман известного писателя-историка Алексея Шишова посвящён выдающемуся полководцу, герою Русско-японской и Первой мировой войн, одному из лидеров «Белого движения» Н. Н. Юденичу (1862-1933). Впервые на русском языке подробнейшим образом прослеживается весь жизненный путь генерала от инфантерии Юденича. Убедительность и достоверность книге придают широко используемые документы: боевые приказы, донесения, выдержки из писем, дневников, газет и многие другие.
Писатель Николай Кузьмин живет и работает в Алма-Ате. Имя его известно читателю по романам «Первый горизонт», «Победитель получает все», по повестям «Трудное лето», «Авария», «Два очка победы». Н. Кузьмин в своем творчестве не раз обращался к художественно-документальному жанру, однако историко-революционная тематика впервые нашла свое отражение в его новой повести «Меч и плуг». Герой ее — легендарный комбриг, замечательный военачальник гражданской войны Григорий Иванович Котовский.
Григорий Зобач — активный участник легендарных операций «Монастырь», «Курьеры», «Березино». Это самая известная трехэтапная радиоигра с абвером.
«Чем старше становился Иван Васильевич, тем тяжелее переносил участие в допросах. Но чем он становился опытнее, тем яснее видел, что не сумеет достигнуть главной цели жизни, не принося страданий». В. Усов Исторический роман В. Усова представляет собой своеобразный политический детектив. Действие разворачивается при дворе Ивана Грозного. В центре повествования — служба разведки, возглавляемая Василием Колычевым. Много различных хитросплетений удалось распутать этому незаурядному человеку: здесь и интриги Малюты Скуратова, и деятельность татарской и литовской разведок, и столкновение властных интересов боярских и дворянских группировок.
«Таков был Царь; таковы были подданные! Ему ли, им ли должны мы наиболее удивляться? Если он не всех превзошёл в мучительстве, то они превзошли всех в терпении, ибо считали власть Государеву властию Божественною и всякое сопротивление беззаконием…» Н.М. Карамзин Новый роман современного писателя В. В. Полуйко представляет собой широкое историческое полотно, рисующее Москву 60-х годов XVI в. — времени царствования Ивана Грозного.
В феврале 1918-го, воспользовавшись предательской политикой Троцкого, немцы начали наступление одновременно на Петроград, Белоруссию и Украину. На захваченной Украине оккупанты установили колониально-полицейский режим, тысячами расстреливали и вешали рабочих и крестьян, ссылали их в концентрационные лагеря. У крестьян отбирали всё: землю, хлеб, скот и продовольствие. Всеобщий грабеж населения привел к тому, что уже в июле самые хлебные губернии Украины остались без хлеба. Против иноземного ига украинский народ поднялся на отечественную войну — и летом 1918 года Украину охватило пламя восстания...
Издательство «Вече» представляет новую серию художественной прозы «Белогвардейский роман», объединившую произведения авторов, которые в подавляющем большинстве принимали участие в Гражданской войне 1917–1922 гг. на стороне Белого движения.В данную книгу вошли произведения двух боевых офицеров, ветеранов знаменитого Ледяного похода Добровольческой армии генерала Корнилова.Роман «Ураган» капитана 2-го ранга Бориса Ильвова повествует о судьбах его современников, сошедшихся в военном противостоянии тех лет.Не менее силен напряженностью сюжета и накалом страстей роман капитана-артиллериста Виктора Ларионова «Последние юнкера», посвященный последнему походу Вооруженных сил Юга России на Москву.
Издательство «Вече» представляет новую серию художественной прозы «Белогвардейский роман», объединившую произведения авторов, которые в подавляющем большинстве принимали участие в Гражданской войне 1917–1922 гг. на стороне Белого движения.В данную книгу включена повесть «Купол Св. Исаакия Далматского» Александра Ивановича Куприна, снискавшего себе натурную славу еще задолго до 1917 года. Повесть явилась пением «гатчинского» периода жизни и творчества знаменитого писателя, в основе повести лежат автобиографические сюжеты, которые Александр Иванович черпал из богатой событиями жизни Северо-западной армии.А.