Баллада о Максе и Амели - [83]

63

Мы вышли через дверь на холод, и я увидела широкую улицу со стоящими на ней большими автомобилями. На них лежал толстый слой снега, поблескивающего на солнце. Белые похожие друг на друга дома стояли рядами. Возможно, людские семьи решили, что все они должны жить одинаково. Когда я подняла взгляд повыше, мое сердце даже сжалось: вокруг нас возвышались огромные заснеженные горы, которые казались непроходимыми. Если мы покинем эту долину, то попросту замерзнем насмерть в окружающих ее горах. У нас не было другого выбора, кроме как провести зиму у этих людей.

Женщина сказала Максу: «Ну, вперед!» – и он побежал легкой трусцой вдоль по улице.

Я неохотно последовала за ним, чувствуя, что все еще нетвердо стою на ногах. Даже если бы сейчас было лето, я не смогла бы в таком состоянии добраться до моря. Толстая женщина пошла за мной, и шла она медленно, чтобы не отрываться от своей хромающей дочери. Пока мы так двигались по улице, Макс почти непрерывно что-то пояснял:

– Вот здесь, на этом месте, я люблю опорожняться… И вон там тоже… На этом кусте Фиона всегда оставляла мне метку… О-о, тут поблизости, похоже, появилась новая собака… А вот там – игровая площадка…

Я его почти не слушала. Почти не слушала и тогда, когда мы опорожнялись еще на одном из его излюбленных мест и он мне объяснял, что в нем опорожняются многие собаки и люди из-за этого часто попадают ногой в какашки. Только когда я учуяла мышь, мне стало как-то повеселее. Я побежала так быстро, как только могла – что было вообще-то не очень-то быстро – к заснеженному лугу, на котором стояли какие-то странные сооружения, некоторые из которых были деревянными, а некоторые – металлическими. По ним лазали и качались на них дети. Все эти малыши были облачены в толстые ненастоящие шкуры, и выглядели они более здоровыми и упитанными, чем дети, которых я встречала на мусорной свалке. Они смеялись так беззаботно, как будто им в этом мире не угрожала никакая опасность. Лилли, хромая, подошла к ним. Другие дети встретили ее дружелюбно, а не стали над ней подсмеиваться или же издеваться, как это делали по отношению ко мне мои братья и сестра. Это меня ошеломило. Раньше я была о людях весьма плохого мнения. Эти дети были дружелюбнее собак?

Запыхавшись даже и от короткого бега, я подбежала к маленькому кусту, под которым, как я подозревала, находилась мышиная нора, и начала рыть лапами. Макс остановился рядом со мной, а его хозяйка рассмеялась:

– Этого тебе в саду нашей знакомой делать не следует.

– Ты не должна уже больше охотиться на мышей, – сказал Макс.

– Но я же хочу есть, – пробурчала я.

– Хозяйка чуть позже даст нам поесть.

Я перестала рыть землю и посмотрела на эту женщину.

– Нам уже никогда не придется охотиться, – заявил Макс. – И уже никогда не придется убивать.

– Никогда не придется убивать… – тихо повторила я.

Никогда не придется убивать и съедать мышей, которые должны кормить молоком своих маленьких детенышей и без которых эти детеныши умрут под землей в своей норке от голода. Никогда не придется видеть испуганный взгляд детеныша косули, на глазах у которого убили его отца. Никогда не придется чувствовать себя виноватой.

– Мы будем есть у себя дома, – сказал Макс.

– Это не мой дом! – пролаяла я.

– Он станет твоим.

– Никогда не станет!

Я залаяла еще громче и тут же почувствовала, что эта моя вспышка гнева очень сильно разочаровала Макса. Смогу ли я убедить его уйти со мной отсюда, когда наступит весна? Или же после всех тех опасностей, которых нам вместе с ним удалось избежать, нам придется расстаться?

– Буду бросать мячик! – крикнула женщина и высоко подняла маленький круглый предмет.

– Мячик! – обрадовался Макс и бросился бежать, уже больше не обращая на меня внимания.

Женщина бросила этот предмет, и Макс помчался за ним. «Мячик» упал на тротуар, который люди очистили от снега, тут же отскочил от него, довольно высоко, и Макс попытался схватить его на лету. Чтобы поймать эту бешеную прыгающую штуковину, Макс совершил резкое движение в сторону, которое любой заяц наверняка высмеял бы, и залаял, как бешеный. Лишь когда эта штуковина покатилась по снегу, Макс смог схватить ее зубами. Это было все равно что охотиться, никого не убивая.

Макс принес мячик обратно женщине. Ему хотелось, чтобы она бросила этот предмет еще раз. Да, ему в самом деле этого хотелось. И она бросила. Эта женщина что, сейчас его послушалась?

Макс снова бросился за мячиком – быстрее, чем раньше, – и залаял еще громче. Его радость была огромной, хотя и совсем не такой, как в те немногие беззаботные дни, которые ему довелось прожить со мной. Мне нравилось видеть его таким счастливым. Но одновременно с этим я расстроилась еще больше, потому что поняла: он никогда отсюда никуда не уйдет.

После того как Макс снова принес мячик хозяйке, она подошла ко мне и спросила:

– Хочешь и ты сбегать за мячом?

– Это интересно! – пролаял Макс.

Я уже поняла, как сильно ему это нравится. Мне тоже показалось заманчивым иметь возможность испытать радость охоты, никого при этом не убивая. Возможно, это на какое-то время подавило бы мою грусть…