Багровый туман - [6]

Духота — и страх!

Я — жертва!

Где мой охотник, кто следует за мной с винтовкой? Что ему нужно — шкура, как доказательство храбрости, или ожерелье из зубов на шею? Или ему нужны деньги? Кто охотник? Почему я не вижу его и не слышу его запаха?

Лес, он здесь?

Да.

Кто он? Он человек?

Да.

Зачем я ему?

Глупый вопрос, чтобы убить тебя.

Зачем?

Потому что он человек. Он думает, что он сильнее, но в сердце его живет страх. Он боится тебя, ведь ты хищник. Ты зверь?

Да…

Тогда пойди и убей его прежде, чем он убьет тебя. Или убегай только убежав раз, никогда больше не избавишься от погони. Ты убьешь его?

Да…

Тебе нужна помощь?

Да… нужна…

…Бледное тело, укрытое кусками ткани желтовато-зеленого цвета. Оно барахтается среди липких лиан, окутавших его с ног до головы. Оно издает звуки — странные, не похожие на нормальные голоса. Пытается освободиться, но ветви опутывают его еще плотнее.

Длинный предмет лежит среди корней…

Опасность! Чуждый, резкий, очень холодный запах смертельной опасности исходит от этого предмета.

«Вот этой штукой он убьет тебя, если ты не поторопишься! Быстрее, он режет и рвет меня, мне больно…»

Хоть он человек, но все равно зверь — ТАКОЙ крик может испустить только животное…

…Клочья багрового тумана закрывают небо; тупая боль бьется в груди; надменное выражение на лице человека — это неправда! Я убил его!..

Учитель, я был тигром!

Холодный горный ветер способен пробиться сквозь кожу и плоть какая уж тут одежда? Странно, как стены хибарки Учителя выдерживают его напор — ведь по ночам ветер так страшно завывает в ущельях! Учитель говорит, что я боюсь, потому что не вступил с горами в согласие. И поэтому мне нужно спать на улице — горы увидят, что я не прячусь от них и оставят меня в покое. Но мне как-то не верится, что ветер дует только для меня. Просто в домике нет место для еще одного человека…

Однажды ночью ветер утих. От неожиданности я проснулся, ощутив что-то странное, открыл глаза. Все вокруг было залито лунным светом. Тогда Луна впервые улыбнулась мне.

А Учитель стоял в дверях своего домика и смотрел на меня удивленного до глубины души.

«Вот, где начинается дорога, — сказал он, — тебе еще повезло, что ты начал ее в такой близости к небесам…»

«Учитель, я не помню, как оборвалась ТА моя жизнь…»

«А ты хочешь вспомнить?»

«Хочу».

«Зачем? Жизнь ушла ее не вернуть, зачем к ней возвращаться? У тебя впереди еще немало периодов, думай о них…»

«Я хочу!»

«Мальчишка! Ну, хорошо…»

Учитель послал меня в какое-то дальнее ущелье, я должен был принести ему каких-то цветов для благовоний. Я искал их два дня и, наконец, нашел. На невысоком холмике росла целая шапка. Я потянулся, но камень под моей ногой оказался непрочным…

Пропасть оказалась ужасающе глубокой. Тысячу раз я умирал и рождался, секунды растянулись на целые столетия. Но это было только начало. Острые, как бритвы, камни впились в мое тело. Боль волнами хлестала по лицу.

Темные ручейки устремились по камням…

Багровый туман! Тогда я тоже видел его! Еще в воздухе красные его клочья плавали вокруг меня. А потом там, наверху, на краю обрыва, я увидел Учителя… Вы все видели и не помогли мне!

* * *

Сорвал с календаря последний листок октября, и показалось облетевшее дерево со скамеечкой под ним — и надпись «1 ноября» с перечислением лунных фаз, времени рассвета и заката. Два месяца осталось до конца года. Правду говорили наши предки, Солнце и впрямь умирает, а потом рождается вновь. Где оно сейчас, Солнце-то? Спит? Больше двух недель не видно, не показывается из-за туч. Видно, разлюбило оно меня. А, солнышко ясное, свет в окошке?

Сегодня получил письмо от Марины: «Прости, все еще люблю, но…» Вечное Но! Всегда это Но — будто бревно поперек дороги. Она уже во Владивостоке… Далеко забралась. Живет у какого-то друга, таких «одноклассников» у каждого — не счесть. Можно подумать, полстраны в одном классе учились. Ну конечно, тут тебе и утешения: «Да какой он тебе муж — чокнутый ведь?» А ты, чучело, небось так и ждешь, как бы это чужие жены от мужей сбегали!

Хотя, я сам виноват — преподнес, не подготовив.

На улицу, к морю…

Да, тоскливое зрелище — море поздней осенью. Уже ничего не осталось от той сиреневой глади с зелеными разводами. Так, серая масса…

Зато холод ветра освежил, проветрил застоявшиеся мозги. Сдул пыль, так сказать. А пыли, наверное, порядочно накопилось от долгих раздумий.

В мыслях постоянно возвращаюсь то в горы, то в сны. Только высшие сферы почему-то не грезятся. Может, хватит? Хватит летать? Странно… я уже и не представляю себе жизни без этих полетов — что они? Полет мысли или материализовавшиеся фантазии? Бред? Галлюцинации?

Темнеет… Стоп! Как темнеет — утро ведь! А, черт, стою на самом краю обрыва, наверное, голова закружилась. Но ведь никогда раньше… я не…

Я спустился, подошел к кромке прибоя. Волны с силой бьют в мокрый песок; осколки раковин, щепки, рыбешки — чего только не вынесет за ночь. Эй, волна, помнишь меня? Помнишь, как мы вместе лежали и смотрели на небо, выискивая звезды — каждый свою, счастливую, под которой родился? Помнишь…

Волна окатила мои ноги, мокрый холод забрался в ботинки.