Багровый пик - [6]

Это был просто кошмар. Я тогда была сама не своя от горя.

Нет, неправда. И ты это прекрасно знаешь.

Наконец она добралась до конторы своего отца, заполненной множеством людей. Все помещения были заставлены громадными моделями мостов и зданий, заключенными в стеклянные футляры, а просторные комнаты с высокими потолками гудели от разговоров инженеров и их помощников, которые рассматривали миниатюрные модели строений, чертили чертежи и обмеряли рисунки – то есть занимались обширным бизнесом мистера Картера Кушинга. Ее отец был автором самых красивых зданий в Буффало, а также во множестве других городов. Здания из камня, кирпича и стали сохранят его имя и архитектурный стиль на века.

В своем деле он был настоящий художник, и Эдит надеялась, что сможет стать такой же в своем – в деле создания книг и рассказов.

Именно с такими мыслями она уселась на место секретарши своего отца, с рукописью у локтя, и уставилась через маленькие круглые очки на клавиатуру пишущей машинки, клавиши на которой располагались в соответствии с совершенно непонятным ей принципом. Напечатание заголовка и первой фразы заняло у нее довольно много времени, так как ей пришлось выискивать каждую букву на клавиатуре. Еще какое-то время ушло на то, чтобы допечатать страницу до конца. Потом, с некоторой помощью со стороны секретарши, Эдит нажала на рычаг, и каретка вернулась в исходное положение с пугающей скоростью. Девушка была в полном восторге.

– Все это займет не меньше дня, но выглядит это гораздо пристойнее, правда? – спросила она.

Секретарша была занята тем, что пыталась впихнуть коробку с файлами на полку. Эдит сидела и изучала расположение букв на клавиатуре, когда увидела, что на пишущей машинке появилась тень. Она скосила глаза, чуть-чуть раздосадованная.

– Доброе утро, мисс, – произнес голос. Мужской. С английским акцентом.

Эдит подняла глаза.

На нее смотрели самые синие глаза, которые она когда-либо видела в своей жизни. Девушка сморгнула и перевела взгляд на стоявшего перед ней. Точеное лицо, аккуратно уложенные темные волосы, несколько прядей падают на лоб. Ее мозг писательницы мгновенно занялся подбором прилагательных, чтобы описать мужчину: потрясающий, элегантный, победительный. Одет он был в синий вельветовый костюм, который когда-то был роскошным – еще одно удачное определение – и великолепно скроенным так, чтобы подчеркнуть ширину плеч его владельца, но сейчас уже сильно потерся на манжетах. Нельзя сказать, что одежда кричала о нищете, но было ясно, что ее хозяин переживает не лучшие времена. Однако он ответил на ее взгляд с достоинством, которое говорило об изысканных манерах и хорошем воспитании.

Эдит пришло в голову еще одно определение: необычайно красив.

Она ничем не выдала эти свои мысли, ожидая, что еще скажет посетитель. Секретарша, со своей стороны, лишилась дара речи. Под мышкой у мужчины был полированный, деревянный ящик. Выглядел он очень тяжелым – казалось, что посетитель хочет от него побыстрее избавиться.

– Простите за вторжение, – произнес он с акцентом, характерным для представителей высшего британского общества, который так привлекательно звучал для американского уха, – но у меня назначена встреча с мистером Картером Эвереттом Кушингом, эсквайром[10].

Иными словами, с ее отцом.

– Боже, с самим великим человеком? – переспросила Эдит безо всяких эмоций. Посетитель ей понравился, но благовоспитанной молодой девушке не пристало показывать свое расположение к мужчине, которого она совсем не знает. А Эдит время от времени вела себя очень благовоспитанно.

– Боюсь, что да, – у него была немного застенчивая улыбка, и Эдит вдруг поняла, что он нервничает. Что касалось ее, так это только добавляло ему привлекательности. Несмотря на потрясающую красоту, он вел себя очень просто. Она продолжала не отрываясь смотреть на него, пока молодой человек не достал визитку и не протянул ей.

– Сэр Томас Шарп, баронет, – вслух прочитала Эдит. Только после этого ей пришло в голову, что это тот самый аристократ Юнис. Ее паразит. Боже, она все-таки ненавидит легкомысленное отношение к жизни. Сегодня она вела себя как настоящая Элизабет Беннет. В «Гордости и Предубеждении» героиня Джейн Остин пришла к такому же выводу относительно мистера Дарси, который был лихим красавцем и щеголем и в то же время принадлежал к высшему обществу, что позволило Элизабет, представительнице среднего класса, отнести его к снобам-бездельникам.

– Я сообщу ему, – секретарша быстро направилась к двери кабинета.

Сэр Томас Шарп, вывернув шею, смотрел на ее стол, за которым сидела Эдит.

– А вы не опоздали? – уточнила Эдит. – А то он этого не переносит.

– Совсем нет. Более того, я пришел чуть раньше.

Такому человеку я могла бы, как говорится, отдать свое сердце.

– Правда? Боюсь, что этого он тоже не любит, – Эдит не могла понять, почему издевается над ним. Правда, это не имело никакого значения, ей так и не удалось вывести его из себя. Его волнение куда-то исчезло, и теперь он выглядел каким-то отрешенным. Эдит смутилась.

– Прошу прощения за мое любопытство. Но… – тут он указал рукой на лежавшую на столе рукопись, и Эдит поняла, что шею он выворачивал для того, чтобы прочитать написанное, – ведь это художественная литература, не так ли?