Бабы, или Ковидная осень - [35]
Примерно через полгода после похорон мужа, ее незаменимого Володи, все потихоньку вернулось на свои места – файл снова открывался и подкидывал, уже в знакомых, отыгранных тысячи раз воспоминаниях, все новые подробности.
Разрезав тишину пустого завода, громыхнули литавры, когда Петр признался в том, что только рядом с ней чувствует себя счастливым; травила душу дьявольская скрипка – он объяснил, что не может оставить свою наивную жену, которая бросила в одночасье и жениха, и отчий дом, ради того чтобы уехать с ним в Москву; скрипнула злобно виолончель – это он вздумал ей грубить, обозвав «безмозглой мещанкой», а ее мужа «паразитирующим на трупе социализма неудачником».
В прошедшем, каком-то особенно томительном карантинном апреле файл вдруг приоткрыл еще одну, существенную деталь – Петр будто говорил, что родом из Ярославля. Удивительно, как она не помнила об этом раньше…
Как не помнила и год его рождения – а ведь он совершенно точно его называл…
Все «ковидное» лето она прожила в зудящем беспокойстве, отразившемся в ее теле нервными (часто даже во время вернувшейся любимой работы) жестами и ноющей болью в левом подреберье.
Она вдруг навязчиво захотела выяснить то, что ни разу не приходило ей в голову за все эти годы: а жив ли Петр?
Их оборвавшаяся связь не оставила после себя ни одной ниточки, но почему-то в «доковидную» эпоху Маргарита Семеновна ни разу не задавалась этим простым вопросом, как ни разу не подавала в церкви записки ни за его здравие, ни за упокой.
Иногда, еще при жизни Володи, ей казалось, что бывший любовник за ней следит. Следит не буквально, но собирает о ее житие-бытие информацию, благо времена наступили такие, что, потратив небольшую сумму денег, любой человек мог получить интересующие его сведения.
На прошлой неделе, после смены, она задержалась в своем кабинете и, дождавшись, когда уйдет медсестра, залезла в рабочий компьютер, набрала в поисковике: «Как выяснить, жив ли человек?»
Первый же открытый ею сайт глумливо предлагал несколько вариантов:
1. В сети интернет-онлайн.
2. У родственников, друзей, знакомых.
3. Полиция, ЗАГС, МВД.
4. Сыскное агентство.
5. С помощью гадания.
Применимым к ее случаю был только четвертый пункт (хотя она до конца не отметала и пятый), но лишних денег, чтобы нанять детектива, не было, да и опасалась она связываться с сыскным бюро – вдруг возьмут деньги и обманут?
Вспомнив про одного доброго знакомого, жене которого пару лет назад сумела сохранить отторгавшийся плод, Маргарита Семеновна решилась ему позвонить. Знакомый, судя по отыскавшейся в ящике рабочего стола визитке, служил замначальника одного столичного РОВД и после благополучного разрешения супруги от бремени не только принес ей в конверте душевную благодарность, но и подчеркнул, что впредь она может обратиться к нему с любым вопросом.
На ее звонок Борис Борисович Пегасов не ответил, но через пару часов, когда она была уже дома, перезвонил.
Скрывшись от Вари в ванной комнате, она сбивчиво объяснила, чего от него хочет.
Выслушав ее просьбу, он попросил прислать ему данные: ФИО, дату и желательно место рождения того, о ком она спрашивала.
После долгих раздумий Маргарита Семеновна указала пятидесятый год и местом рождения назвала Ярославль.
На следующий день от Пегасова пришло лаконичное сообщение:
«Амиров Петр Михайлович. Место и дата рождения – Ярославль, 6 октября 1950 года, 30 марта 2020 года скончался от острой сердечной недостаточности в Дмитровской центральной областной больнице».
В ответном сообщении она попросила выяснить, где он захоронен.
Поступившая к вечеру того же дня информация и привела ее сегодняшним утром на подмосковное кладбище.
Проваливаясь в сон и ощущая удушливо-сладкий привкус, будто в рот напустили газа из внутренностей сдувшегося в опустевшем парке резинного клоуна, она слышала, как в комнату вернулась Варя и захлопнула форточку.
Внучка снова ушла, потом вернулась и, не давая заснуть, теребила и мучила пальцы на обмякшей левой руке.
– Ба, да у тебя сатурация девяносто четыре! – верещала Варя. – Надо, наверное, «скорую» вызвать!
– Это не профессиональный прибор, он может дурить, – не разлепляя свинцовых век, ответила Маргарита Семеновна.
– Так пусть приедут и перемеряют своим.
«Интересно, от чего он умер? В марте вряд ли от ковида. Хотя… В это время как раз многие с лыжных курортов вернулись, мог подхватить от дочерей или еще от кого… И ковид уже был… И вовсе не факт, что Петр пятидесятого года рождения. Тогда, в сентябре девяносто шестого, он подчеркнул, что ему сорок пять. День рождения у него в первой неделе октября… Вполне возможно, что, будучи старше меня на десять лет, он просто цеплялся за эту цифру, как это часто делают женщины, упрямо живущие до самой последней минуты дня рождения в возрасте ушедшего года».
– Никого не вызывай. Хочу подремать… Иди, Варюша, делай свое пирожное.
Я посплю и обязательно его попробую.
Внучка еще постояла над ней, затем, неуверенно ступая, покинула комнату.
Вот уже два года, как Варя жила с бабушкой.
Ее папа, сын Маргариты Семеновны, женившись второй раз на бизнес-коучере, вскоре получил хороший контракт с испанской фирмой и уехал с молодой женой в Галисию.
Варвара Сергеевна Самоварова – красавица с ноябрьским снегом в волосах, богиня кошек и голубей – списанный из органов следователь. В недавнем прошлом Самоварова пережила профессиональное поражение, стоившее ей успешной карьеры в полиции и закончившееся для нее тяжелой болезнью. В процессе долгого выздоровления к Варваре Сергеевне приходит необычный дар – через свои сны она способна нащупывать ниточки для раскрытия, казалось бы, безнадежных преступлений. Два города – Москва и Санкт-Петербург. Две женщины, не знающие друг друга, но крепко связанные одним загадочным убийством.
В романе «Картонные стены» мы вновь встречаемся с бывшим следователем Варварой Самоваровой, которая, вооружившись не только обычными для ее профессии приемами, но интуицией и даже сновидениями, приватно решает головоломную задачу: ищет бесследно исчезнувшую молодую женщину, жену и мать, о жизни которой, как выясняется, мало что знают муж и даже близкая подруга. Полина Елизарова по-новому открывает нам мир богатых особняков и высоких заборов. Он оказывается вовсе не пошлым и искусственным, его населяют реальные люди со своими приязнями и фобиями, страхами и душевной болью.
В едва наладившуюся жизнь Самоваровой, полюбившейся читателю по роману «Черная сирень», стремительно врывается хаос. Пожар, мешки под дверью, набитые зловонным мусором, странные письма… Продираясь сквозь неверную, скрывающую неприглядную для совести правду память, Варвара Сергеевна пытается разобраться, кто же так хладнокровно и последовательно разрушает ее жизнь. В основе сюжета лежат реальные события. Имена героев, детали и время в романе изменены. Содержит нецензурную брань.
Трем главным героиням, которых зовут Вера, Надежда и Любовь, немного за сорок. В декорациях современной Москвы они беседуют о любви, ушедшей молодости, сексе, выросших детях, виртуальной реальности и о многом другом – о том, чем живут наши современницы. Их объединяют не только «не проговоренные» с близкими, типичные для нашего века проблемы, но и странная любовь к набирающему в городе популярность аргентинскому танго.
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Творится мир, что-то двигается. «Тельце» – это мистический бытовой гиперреализм, возможность взглянуть на свою жизнь через извращенный болью и любопытством взгляд. Но разве не прекрасно было бы иногда увидеть молодых, сильных, да пусть даже и больных людей, которые сами берут судьбу в свои руки – и пусть дальше выйдет так, как они сделают. Содержит нецензурную брань.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
Книга – крик. Книга – пощёчина. Книга – камень, разбивающий розовые очки, ударяющий по больному месту: «Открой глаза и признай себя маленькой деталью механического города. Взгляни на тех, кто проживает во дне офисного сурка. Прочувствуй страх и сомнения, сковывающие крепкими цепями. Попробуй дать честный ответ самому себе: какую роль ты играешь в этом непробиваемом мире?» Содержит нецензурную брань.
К Пашке Стрельнову повадился за добычей волк, по всему видать — щенок его дворовой собаки-полуволчицы. Пришлось выходить на охоту за ним…
Автобиографическую эпопею мастера нон-фикшн Александра Гениса (“Обратный адрес”, “Камасутра книжника”, “Картинки с выставки”, “Гость”) продолжает том кулинарной прозы. Один из основателей этого жанра пишет о еде с той же страстью, юмором и любовью, что о странах, книгах и людях. “Конечно, русское застолье предпочитает то, что льется, но не ограничивается им. Невиданный репертуар закусок и неслыханный запас супов делает кухню России не беднее ее словесности. Беда в том, что обе плохо переводятся. Чаще всего у иностранцев получается «Княгиня Гришка» – так Ильф и Петров прозвали голливудские фильмы из русской истории” (Александр Генис).