Бабы, или Ковидная осень - [34]
Но Маргарита Семеновна не исключала, что в тот вечер они и в самом деле попали во временную дыру.
Через много-много лет, уже после смерти мужа, она вдруг поняла, почему из всей своей короткой любовной интрижки на стороне навязчиво вспоминала только тот вечер. Отпечатавшись намертво в ее душе, он стал иным, глубинным смыслом ее жизни, о котором радостно и тревожно предупреждала невидимая речная птица.
Сотни рожденных благодаря ее квалифицированной помощи детей, собственный благополучный брак, как его следствие сын и внучка – эти заслуги были естественны и законны…
А тайный смысл – нет.
Он был нежданным и сомнительным подарком небес.
Их отношения с Петром нельзя было назвать любовью (по крайней мере в общепринятом представлении о ней), но их нельзя было списать на одно лишь половое, внезапно вспыхнувшее между зрелыми и достаточно циничными людьми влечение.
Мотив их короткой связи не вполне определялся разумом, был выше условностей.
Стылым сентябрьским вечером она, молодая и привлекательная, но неискушенная адюльтерами женщина, прибежала на завод к Петру – мужу одной из своих пациенток.
Конечная остановка маршрутки, неприкрытая усмешка в глазах испитого попутчика, увязавшегося было за ней, но, к счастью, почти у самых ворот отлипшего; слякоть, въедавшаяся в каблучки сапожек; ветер, пронизывавший до трусов, задирая невидимыми лапищами юбку, будто похабник из маршрутки, нахально разглядывая, что у нее под пальто…
Даже захоти она рассказать кому-то свою «уникальную» историю – ее никто бы не понял.
Тот вечер, проведенный в заваленной коробками с контрабандной продукцией – алкоголем и сигаретами – комнате на полуразрушенном заводе разделил ее жизнь, как в марте этого года разделил жизнь всего мира неизвестно откуда прорвавшийся коронавирус на «до» и «после».
Теперь уже все вокруг, от суперумных до узкомыслящих, понимали: мир уже не станет прежним.
А Маргарита Семеновна – Рита, Ритуля, Марго, поняла это еще двадцать четыре года назад и научилась так тихо, что даже стены в доме не слышали, перебегать из одного подвисшего в прошлом мира в другой, который принято считать настоящим.
В ее настоящем звучала одна длинная, мажорная, на простейших аккордах мелодия, под переливы которой она успела превратиться из девочки в девушку, окончить с отличием школу, поступить во «второй мед», бездумно потерять девственность, а утром следующего дня потерять сознание в анатомичке, вкусить в студенческих компаниях нехитрого греха, получить диплом врача, поступить в ординатуру, выйти замуж за приличного, на семь лет старше ее человека из хорошей номенклатурной семьи, прочитать много умных и не очень книжек, забеременеть и родить сына.
Она успела многое.
Не успела только понять, в чем ее исключительность.
Уже неся в себе «новый», непрошенно родившийся в сентябре девяносто шестого мир, она стала врачом высшей категории.
В коридоре клиники на прием к ней копилась самая большая очередь; в качестве благодарности она получала от рожениц или их мужей не обязательную, но вполне заслуженную «премию».
Сын вырос, выучился и женился. Потом стал отцом и еще раз выучился. Развелся и снова женился.
В пятьдесят девять, чуть больше года назад, Маргарита Семеновна внезапно овдовела.
Горе от потери близкого человека, лучшего друга и верного спутника жизни, на время поставило на паузу «вирусный файл».
Да и лето выдалось жарким, на фоне стресса она мучилась мигренью, аритмией и скачками давления.
«Любовь земная и то, что мы принимаем за любовь в своем воображении, – две совершенно разных любови. Земная, что сад, который надо сначала высадить, а потом неустанно, как мы с тобой, возделывать.
А та, что живет только благодаря памяти, где все вариации на тему “как могло бы быть, если…” изматывающе-бесплодны, либо сотрется до плоских фактов, либо превратится в вирус, существующий по своим, не подчиняющимся разуму законам», – глядя на фото покойного мужа с чувством запоздалой на четверть века вины думала она.
…После обрыва их связи (после той встречи на заводе Петр пропал безо всяких объяснений) он давал о себе знать еще дважды.
За три дня до нового тысяча девятьсот девяносто седьмого года он ждал ее у памятника у входа в клинику.
Ее нагнала коллега, Екатерина Степановна Калюжная, и, подхватив под руку, стала в своей обычной агрессивной манере жаловаться на либеральное, разваливающее порядок в клинике руководство.
Маргарита Семеновна восприняла появление своей «коммунистической» коллеги как спасение и, не глядя в сторону Петра, поспешила, прижавшись к ее добротной, купленной уже в условиях рыночной экономики песцовой шубке локтем, ко входу в клинику.
Седьмого марта Петр предпринял вторую попытку: он стоял на хлипком морозце на том же месте. На его черную шляпу падал на глазах превращавшийся в воду снег, но она, на секунду затормозив и встретившись с ним взглядом, снова засеменила, трусливо глядя себе под ноги, к массивной входной двери.
Ей казалось, если она оглянется – он просто исчезнет в широкой тулье своей черной шляпы, безвозвратно и навсегда.
С тех пор она его больше не видела.
Только спустя время смогла принять неприглядную для совести правду – не дав ему тогда объясниться, она водрузила на свою голову тугую корону жертвы, отчасти оправдывавшую измену мужу.
Варвара Сергеевна Самоварова – красавица с ноябрьским снегом в волосах, богиня кошек и голубей – списанный из органов следователь. В недавнем прошлом Самоварова пережила профессиональное поражение, стоившее ей успешной карьеры в полиции и закончившееся для нее тяжелой болезнью. В процессе долгого выздоровления к Варваре Сергеевне приходит необычный дар – через свои сны она способна нащупывать ниточки для раскрытия, казалось бы, безнадежных преступлений. Два города – Москва и Санкт-Петербург. Две женщины, не знающие друг друга, но крепко связанные одним загадочным убийством.
В романе «Картонные стены» мы вновь встречаемся с бывшим следователем Варварой Самоваровой, которая, вооружившись не только обычными для ее профессии приемами, но интуицией и даже сновидениями, приватно решает головоломную задачу: ищет бесследно исчезнувшую молодую женщину, жену и мать, о жизни которой, как выясняется, мало что знают муж и даже близкая подруга. Полина Елизарова по-новому открывает нам мир богатых особняков и высоких заборов. Он оказывается вовсе не пошлым и искусственным, его населяют реальные люди со своими приязнями и фобиями, страхами и душевной болью.
В едва наладившуюся жизнь Самоваровой, полюбившейся читателю по роману «Черная сирень», стремительно врывается хаос. Пожар, мешки под дверью, набитые зловонным мусором, странные письма… Продираясь сквозь неверную, скрывающую неприглядную для совести правду память, Варвара Сергеевна пытается разобраться, кто же так хладнокровно и последовательно разрушает ее жизнь. В основе сюжета лежат реальные события. Имена героев, детали и время в романе изменены. Содержит нецензурную брань.
Трем главным героиням, которых зовут Вера, Надежда и Любовь, немного за сорок. В декорациях современной Москвы они беседуют о любви, ушедшей молодости, сексе, выросших детях, виртуальной реальности и о многом другом – о том, чем живут наши современницы. Их объединяют не только «не проговоренные» с близкими, типичные для нашего века проблемы, но и странная любовь к набирающему в городе популярность аргентинскому танго.
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Творится мир, что-то двигается. «Тельце» – это мистический бытовой гиперреализм, возможность взглянуть на свою жизнь через извращенный болью и любопытством взгляд. Но разве не прекрасно было бы иногда увидеть молодых, сильных, да пусть даже и больных людей, которые сами берут судьбу в свои руки – и пусть дальше выйдет так, как они сделают. Содержит нецензурную брань.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
Книга – крик. Книга – пощёчина. Книга – камень, разбивающий розовые очки, ударяющий по больному месту: «Открой глаза и признай себя маленькой деталью механического города. Взгляни на тех, кто проживает во дне офисного сурка. Прочувствуй страх и сомнения, сковывающие крепкими цепями. Попробуй дать честный ответ самому себе: какую роль ты играешь в этом непробиваемом мире?» Содержит нецензурную брань.
К Пашке Стрельнову повадился за добычей волк, по всему видать — щенок его дворовой собаки-полуволчицы. Пришлось выходить на охоту за ним…
Автобиографическую эпопею мастера нон-фикшн Александра Гениса (“Обратный адрес”, “Камасутра книжника”, “Картинки с выставки”, “Гость”) продолжает том кулинарной прозы. Один из основателей этого жанра пишет о еде с той же страстью, юмором и любовью, что о странах, книгах и людях. “Конечно, русское застолье предпочитает то, что льется, но не ограничивается им. Невиданный репертуар закусок и неслыханный запас супов делает кухню России не беднее ее словесности. Беда в том, что обе плохо переводятся. Чаще всего у иностранцев получается «Княгиня Гришка» – так Ильф и Петров прозвали голливудские фильмы из русской истории” (Александр Генис).