Автобиография - [76]
Это стало известно и отнюдь не порадовало моих друзей. Наконец Мендельсон призвал меня к себе, отвел в сторону и сказал, что он сам и люди его круга весьма встревожены и недовольны мной: все их заботы обо мне остаются бесплодными — и кто тому виной? Я сам, и только я! У меня, дескать, нет жизненного плана, зато есть охота к распространению вредных воззрений и, по слухам, к чересчур вольному поведению и неумеренным чувственным удовольствиям.
По первому пункту я отвечал следующее. Мне никогда не приходилось скрывать, что я вследствие своего характера и воспитания не гожусь ни на какие практические дела и всегда буду вести умозрительное существование, в чем и вижу свою цель; средства же для поддержания такой жизни можно при необходимости добыть, служа гувернером или частным учителем.
По пункту второму я сказал: «Если распространяемые мной воззрения истинны, кому и чем может повредить знание о них? Если же они ложны — докажите это. Я говорил о философских системах, именуемых вами вредными, только с четырьмя господами: А., Б., В. и Г., — да и то лишь потому, что они заявляли о своей просвещенности и отсутствии у них предрассудков. Не вредность взглядов, а неспособность постичь суть воззрений и нежелание смиренно признаться в этом — вот что возбуждает вышеназванных господ против меня. Относительно третьего пункта, господин Мендельсон, скажу прямо: мы все эпикурейцы. Моралисты могут изложить нам лишь правила мудрости, то есть предоставить средства для достижения наших целей; сами же цели им неведомы. Впрочем, я вижу очень хорошо, что мне нужно уехать из Берлина».
«Куда?» — спросил Мендельсон.
«Это все равно», — отвечал я, и мы распрощались.
Он выдал мне письменное свидетельство, высоко отозвавшись в нем о моих способностях и талантах, и пожелал счастливого пути.
Попрощался я перед отъездом и с прочими друзьями, благодаря за оказанные мне благодеяния. Я старался говорить лапидарно, что показалось странным одному из них. Мои слова, обращенные к нему, были таковы: «Будьте здоровы, дорогой друг; спасибо за все, сделанное вами для меня». Этому во всех отношениях превосходному и лишь несколько прозаически-поэтическому человеку в формулировке почудились излишние краткость и сухость, не соответствовавшие, по его мнению, оказанным мне услугам, и он сказал с заметным упреком: «Неужели это все, чему вы научились в Берлине?»
На это я ничего не ответил, молча ушел и на почтовых отправился в Гамбург с рекомендательным письмом, которое С. Л. адресовал одному из своих корреспондентов, Гамбургскому купцу.
Прибыв на место, я отправился по указанному адресу. Купец повел себя очень гостеприимно и предложил даже столоваться у него. Но любезность была внешней: этот человек умел лишь копить деньги, к наукам и искусствам не питал никакой склонности и принимал меня только вследствие рекомендации, потому что хотел оказать С. Л. услугу. Для торговли я не подходил, украсить дело своей фигурой тоже не мог; купец с самого начала подумывал, как бы избавиться от нежданного гостя, и вскоре спросил, куда я намерен отправиться из Гамбурга. Услышав, что в Голландию, он дал мне добрый совет продолжить путь не мешкая. «Это время, — сказал купец, — наилучшее для путешествия».
Я сговорился о месте на корабле, но он отчалил лишь через две недели. Спутниками моими были разные подмастерья. Они много пили и пели. Я не мог составить им компанию: они не понимали того, что я говорил, смеялись над моей речью и всячески издевались; я все сносил безропотно.
Почти до самого Северного моря плавание по Эльбе было счастливым, но потом ветер переменился, и мы шесть недель простояли на якоре около одной прибрежной деревушки. Экипаж и пассажиры ежедневно отправлялись в трактир бражничать и играть; я лежал больным, думал, что никогда уже не поправлюсь, и ужасно скучал.
Наконец подул благоприятный ветер. Судно вышло в море, и через три дня мы были в амстердамской гавани.
Там к нашему кораблю причалила шлюпка, чтобы отвезти пассажиров в город. Я не хотел садиться к голландскому перевозчику, боясь попасть в руки работорговцев, о которых кое-что слышал в Гамбурге, но наш капитан заверил меня, что ручается за этого голландца, давно зная его. Я сел в шлюпку и благополучно оказался на берегу.
В Амстердаме я никого не знал и решил отправиться в Гаагу, где при одном почтенном берлинском семействе жил знакомый мне гувернер, недавно выписанный из Берлина же.
Здесь я остановился у бедной еврейской женщины. Прежде чем я успел немного отдохнуть, в дверь вошел высокий худощавый господин в грязной одежде и с трубкой во рту и завел, не обращая на меня никого внимания, разговор с хозяйкой. Наконец она сказала ему: «Господин Г.! Познакомьтесь с приезжим, поговорите с ним». Г. спросил меня, кто я таков и по какой надобности приехал сюда. С присущей мне откровенностью я сообщил, что родом из Польши, некоторое время пробыл в Берлине, углубляясь в науки, а теперь ищу место гувернера. Узнав, что я ученый человек, господин Г. завел речи о разных тонкостях философии и математики, в которой оказался особенно сведущ. Мы тотчас нашли друг в друге товарищей.
Повествование описывает жизнь Джованны I, которая в течение полувека поддерживала благосостояние и стабильность королевства Неаполя. Сие повествование является продуктом скрупулезного исследования документов, заметок, писем 13-15 веков, гарантирующих подлинность исторических событий и описываемых в них мельчайших подробностей, дабы имя мудрой королевы Неаполя вошло в историю так, как оно того и заслуживает. Книга является историко-приключенческим романом, но кроме описания захватывающих событий, присущих этому жанру, можно найти элементы философии, детектива, мистики, приправленные тонким юмором автора, оживляющим историческую аккуратность и расширяющим круг потенциальных читателей. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Джессика Стоядинович, она же Стоя — актриса (более известная ролями в фильмах для взрослых, но ее актерская карьера не ограничивается съемками в порно), колумнистка (Стоя пишет для Esquire, The New York Times, Vice, Playboy, The Guardian, The Verge и других изданий). «Философия, порно и котики» — сборник эссе Стои, в которых она задается вопросами о состоянии порноиндустрии, положении женщины в современном обществе, своей жизни и отношениях с родителями и друзьями, о том, как секс, увиденный на экране, влияет на наши представления о нем в реальной жизни — и о многом другом.
Сергей Соколов – бывший руководитель службы безопасности Бориса Березовского, одна из самых загадочных фигур российского информационного пространства. Его услугами пользовался Кремль, а созданное им агентство «Атолл» является первой в новейшей истории России частной спецслужбой. Он – тот самый хвост, который виляет собакой. Зачем Борису Березовскому понадобилась Нобелевская премия мира? Как «зачищался» компромат на будущего президента страны? Как развалилось дело о «прослушке» высших руководителей страны? Почему мама Рэмбо Жаклин Сталлоне навсегда полюбила Россию на даче Горбачева? Об этом и других эпизодах из блистательной и правдивой одиссеи Сергея Соколова изящно, в лучших традициях Ильфа, Петрова и Гомера рассказывает автор книги, журналист Вадим Пестряков.
Юджин О’Келли, 53-летний руководитель североамериканского отделения KPMG, одной из крупнейших аудиторских компаний мира, был счастливчиком: блестящая карьера, замечательная семья, успех и достаток. День 24 мая 2005 года стал для него переломным: неожиданно обнаруженный рак мозга в терминальной стадии сократил перспективы его жизни до трех месяцев. Шесть дней спустя Юджин начал новую жизнь, которую многие годы откладывал на будущее. Он спланировал ее так, как и подобает топ-менеджеру его ранга: провел аудит прошлого, пересмотрел приоритеты, выполнил полный реинжиниринг жизненных бизнес-процессов и разработал подробный бизнес-план с учетом новых горизонтов планирования с целью сделать последние дни лучшими в жизни. «В погоне за ускользающим светом» – дневник мучительного расставания успешного и незаурядного человека с горячо любимым миром; вдохновенная, страстная и бесконечно мудрая книга о поиске смысла жизни и обращении к истинным ценностям перед лицом близкой смерти.
Впервые выходящие на русском языке воспоминания Августа Виннига повествуют о событиях в Прибалтике на исходе Первой мировой войны. Автор внес немалый личный вклад в появление на карте мира Эстонии и Латвии, хотя и руководствовался при этом интересами Германии. Его книга позволяет составить представление о событиях, положенных в основу эстонских и латышских национальных мифов, пестуемых уже столетие. Рассчитана как на специалистов, так и на широкий круг интересующихся историей постимперских пространств.
Впервые в серии «Жизнь замечательных людей» выходит жизнеописание одного из величайших святых Русской православной церкви — преподобного Серафима Саровского. Его народное почитание еще при жизни достигло неимоверных высот, почитание подвижника в современном мире поразительно — иконы старца не редкость в католических и протестантских храмах по всему миру. Об авторе книги можно по праву сказать: «Он продлил земную жизнь святого Серафима». Именно его исследования поставили точку в давнем споре историков — в каком году родился Прохор Мошнин, в монашестве Серафим.