Австралийские рассказы - [68]

Миссис Райан снова засмеялась.

— После того, как мы обмыли и перевязали ему голову и уложили его в постель, — сказала она. — мы забыли о нем в ту ночь. На следующее утро он проснулся больной и несчастный. Когда я меняла ему повязку, я не могла удержаться, чтобы не извиниться перед ним за то, что делаю это в гостинице, торгующей спиртными напитками.

«Не извиняйтесь, пожалуйста, тут уж ничего не поделаешь», — сказал он.

Но больше всего на этом деле пострадала белая кобыла Корни. Должно быть, мистер Сперроу, вернувшись в Кулгарди, рассказал там о пиве, которым его потчевал Корни, потому что, когда Корни отстроился на том же месте и снова принялся за свое, к нам вдруг неожиданно нагрянул акцизный чиновник. Один из парней, услышав, что он расспрашивает про Корни, незаметно улизнул, чтобы предупредить Корни. У того в это время в бочке бродило пиво. Для спасения своей шкуры ему надо было немедленно избавиться от этого зелья. Большую часть он вылил в неглубокую помойку позади дома, но на дне остался хмель, его он не мог выбросить туда. Рыть яму, чтобы закопать его, не было времени, спрятать его было некуда, тогда Корни решил скормить хмель своей старой кобыле.

Посмотрели бы вы, как бедняжка скакала вокруг дома, разрезвилась не хуже двухлетки, сама не понимая, что с ней происходит. А в это время мистер Праут перевертывал все вверх дном в заведении Корчи. Только то, что он искал, было спрятано у кобылы в желудке. Потом она свалилась и уснула, растянувшись прямо на солнце. А акцизный чиновник так и уехал от Корни ни с чем!

Так болтали мы, сидя вокруг Мика и Мэри. В темноте светились огоньки трубок. Взрывы смеха и громкие возгласы нарушали ночную тишину. А перед нами, как река в лунном свете, расстилалась широкая дорога. Посередине ее сухой эвкалипт, огромный и неподвижный, цеплялся ветвями за звезды.

Безнадежные долги

Перевод В. Жак

— Безнадежные долги, — сказал Билл Лангэм, — побольше бы мне таких, как тот, который я получил с Хвата Джо.

Старатели болтали у костра на своей разработке неподалеку от Лолерса. Они предавались воспоминаниям о богатствах, нажитых и потерянных в те времена, когда закладка шурфа в удачном месте с лихвой окупала все труды.

Их порыжевшие, пропыленные палатки ютились между камнями на гребне кряжа. Внизу на сотни миль к северу и востоку расстилалась покрытая мульгой равнина. Окутанные голубоватым туманом заросли походили на огромное озеро, но обманчивая голубизна не скрывала ни капли воды.

Все кругом было выжжено засухой, нигде не было ни травинки. Даже мульга и та засыхала. Раз в неделю Билл отвозил на рудодробилку полный грузовик руды и привозил обратно бак с водой. Когда руда давала хороший выход золота, все трое отправлялись кутить в «Желтую Астру», полуразвалившуюся гостиницу у подножья горы Сэр-Самуэл. Однако уже более двух месяцев руда не только не давала денег на выпивку, но даже не окупала расходов по перевозке.

В начале Макартни напал на хорошую жилу, но она куда-то таинственно исчезла, и Биллу Лангэму надоело искать ее. Он заявил своим товарищам, что уходит. Макартни попросил его не спешить. Он все еще не терял веры в разработку и твердо надеялся снова напасть на богатую жилу.

— Золото всегда капризничает в этих краях, — говорил он, — то появится, то исчезнет, как ему вздумается.

Он твердо верил, что их ждет удача, а раз так думал Мак, то Ловкач Свейн знал — золото где-то близко.

Ловкач пытался уговорить Билла остаться, но безуспешно. Довольно они тут понарыли шурфов, заявил Билл, существуют лучшие способы тратить время. Мак и Ловкач могут ехать с ним, если хотят, а если нет, то пусть себе остаются здесь и сами заботятся о воде и продовольствии.

Ловкача возмущало, что Билл собирался нарушить свои обязательства и отправиться восвояси, прежде чем. Мак решил уйти с кряжа. Но Билл считал: раз грузовик его, то он может делать что хочет, хотя они и договорились, что возглавлять партию будет Мак, а остальные должны подчиняться его решениям.

Когда начало смеркаться. Мак набросал на куске оберточной бумаги расписку, и Билл подписал ее, отказываясь от своей доли и всех прав на заявку. Он собирался уехать на другой день.

Мак был рассержен, но, болтая у костра, ничем не выказывал Биллу своей обиды. Ловкача, однако, сильно тревожила опасность остаться без воды, когда Билл заберет свой грузовик. Ближайший колодец находился в двенадцати милях на юго-восток, и хотя сейчас у них был запас воды, которого могло хватить на неделю. Ловкачу не улыбалась перспектива каждые два-три дня мерить ногами это расстояние, да еще на обратном пути тащить наполненные водой бидоны из-под керосина.

— Ну что ж, Билл, — сказал Ловкач, поглядывая на Макартни, — если ты можешь дать бесплатный совет, как выколачивать старые долги, то я готов послушать. Я разбогател бы, если бы мне удалось собрать хоть часть того, что мне должны.

Худой, как гвоздь, но крепкий и выносливый Ловкач сидел, ковыряя веточкой мульги пепел в трубке. Он уже много лет дружил с Макартни и всегда говорил, что если у кого есть нюх на золото, то это у Мака. Ему самому тоже удалось напасть на два или три богатых месторождения и заработать большие деньги, которые он все опять вогнал в землю, купив акции золотых приисков. Когда они отправились в путь, у него не было за душой ни гроша.