Авиация и космонавтика 2015 06 - [9]
Буквально недели через две произошло очень важное для меня событие. Заместитель начальника Центра по НИР генерал Тузов, будучи списанным с летной работы, получил новое назначение. Он вызвал меня и сообщил, что предлагает назначить на свое место меня. Я поблагодарил его за доверие, но сказал, что Катрич вряд ли утвердит меня на эту должность. «Почему?» – удивился Николай Яковлевич. Я рассказал ему про недавний разговор с Катричем. Тузов очень удивился и сказал, что хорошо знает Катрича как интеллигентного и выдержанного человека. «Наверное, чем-то был очень расстроен», – сказал Тузов и подтвердил, что представление все равно будет направлено в штаб ВВС.
Через некоторое время пришло утверждение меня на должность, а буквально через день раздался звонок от Катрича. Он поздравил меня с назначением и сказал, что завтра я должен прибыть к нему на аудиенцию.
Когда на другой день я представился ему, он снова поздравил меня и сказал, что хочет дать мне первое задание. Перед тем, как получить это задание, я сказал, что думал, что он не утвердит меня после того нелицеприятного разговора, который произошел недавно. Катрич улыбнулся и твердо сказал: «Потому и утвердил, что имеете свое мнение и умеете его отстоять. Мне нужны именно такие подчиненные».
Генерал-майор А. Катрич, 1960-е гг.
Первое же задание состояло в том, что он решил включить меня в состав комиссии, которая будет проверять Институт авиационной и космической медицины. Причем включить с персональным заданием: тщательно ознакомиться с работой этого института, так как с ним придется тесно взаимодействовать.
В результате этого знакомства я обнаружил странные вещи: результаты некоторых исследований они пытались подгонять под интерес заказчика, который они похоже знали. Эти свои наблюдения я доложил Катричу, на что он ответил, что ему это очень важно знать, и что он доволен тем, что поручил мне это дело. Что касается меня, то отношение мое к этому институту за все время взаимодействия с ним было сложным, видимо, потому, что в их работе я всегда ощущал отсутствие ясности. Очень часто смысл их выводов был скрыт за завесой специфической терминологии, которую они сами, по-моему, не всегда могли расшифровать.
Очень хорошей особенностью деятельности Катрича было то, что он руководствовался не только своими соображениями, но прислушивался и реагировал на толковые предложения подчиненных. Уловив эту его особенность, я как-то сказал ему, что мы совершенно не знаем фактических возможностей зенитных управляемых ракет (ЗУР) по отражению налета авиации противника. А отсюда и не можем выработать эффективных средств преодоления ПВО. В это время ракетчики заявляли, что они одни в состоянии прикрыть войска от воздействия авиации противника. А истребителям отводили зоны, расположенные за их зоной поражения, в тылу и над территорией противника. Мы же предлагали отработать методику действий ЗУР и истребителей в одной зоне. Я предложил Катричу провести совместные исследования с ракетчиками, на которых и получить ответы на неясные вопросы. Он сразу положительно отреагировал на мое предложение и сказал, что для этого нужно будет провести большое учение. Я заметил, что для получения конкретных данных большое учение не подойдет. Для исследовательских целей нужно провести несколько малых учений, на которых отработать частные вопросы. На базе этих конкретных данных выработать практические рекомендации для авиации по преодолению современной ПВО, а вот для апробирования этих рекомендаций и для получения объективных данных по эффективности преодоления ПВО провести уже большие учения. Катрич не раздумывая согласился с моим предложением, и эта работа по его команде сразу начала реализовываться.
На подготовке к одному из малых учений Катрич решил поприсутствовать лично. Подготовка заключалась в том, что командиру полка, участвовавшему в учениях, была предложена тактическая обстановка и задание на выполнение боевой задачи, по которому он должен был принять решение. Это был полк истребителей-бомбардировщиков подполковника В.Ф. Корочкина.
Для заслушивания этого решения все участники учений во главе с Катричем заняли места в полковом классе, а командир, вывесив какую-то невразумительную схему, начал доклад. К докладу он явно не подготовился, а присутствие заместителя Главкома ВВС вообще лишило его дара речи. Катрич на середине доклада остановил его и с металлическими нотками в голосе сказал: «Вы к докладу не готовы. Возьмите своего начальника штаба и отработайте толковый доклад. Даю вам на это 40 минут. Если не сможете принять грамотное решение, буду ставить вопрос о снятии вас с должности командира полка». Мне было ясно, что толковое решение тот со своим начальником штаба принять не сможет. Ну, а что делать нам дальше? Ведь это решение – элемент нашей работы. Я решил помочь командиру. Вышел в коридор, вижу, тот стоит у стенки с закрытыми глазами и едва не плачет. Я его успокоил, сказав, что помогу. Сказал, чтобы он взял начальника штаба и ждал меня и своем кабинете. Затем я позвал моего исследователя из отдела ИБА Гарташкина. В классе я устно изложил все элементы решения, а Гарташкину сказал, чтобы он с начальником штаба нарисовал его на ватмане. С командиром же я начал тренаж. Снова медленно изложил решение и предложил ему его повторить.
