Авиация и космонавтика 2010 06 - [17]
Один таран в 34-м ИАП был на счету близкого друга отца К.П. Букварева. В литературе он описан таким образом: «Еще один случай тарана в небе Москвы отмечен в ноябре, однако конкретную дату на сегодня установить не удалось Известно только, что его совершил летчик 34-го ИАП младший лейтенант Константин Петрович Букварев, сбивший тараном бомбардировщик. Приземлился на парашюте. За подвиг был награжден орденом Красного Знамени».
Отец рассказывал об этой истории так: «Костя в тот раз вылетел «по зрячему» (так летчики называли вылет на перехват самолета противника, видимого с аэродрома). Немецкий бомбардировщик шел высоко, и пока «Букварь» догнал его и пошел в атаку, они оба скрылись с глаз в небесной синеве. Вернулся Костя вечером на деревенской подводе без унтов, но в галошах (обе на левую ногу). Он поведал, что, атакуя немца, расстрелял все патроны и решил героическим тараном преградить ему дорогу на Москву.
Будучи обстоятельным человеком, он, чтобы беспрепятственно покинуть, если потребуется, самолет после тарана, предусмотрительно расстегнул привязные ремни и открыл фонарь кабины. Однако, приблизившись к бомбардировщику, попал в его спутную струю. Самолет так крутануло, что «Букварь» вылетел из кабины. Он дернул кольцо парашюта, при открытии которого от динамического удара с его ног слетели меховые унты. Поэтому приземлился Костя босиком, а был морозный ноябрь 1941 года. Селяне, встретившие Костю на земле, поспешили обуть сталинского сокола в то, что было.
В боевой деятельности отца также есть история, связанная с тараном. Он рассказывал, что однажды вернулся из вылета, в котором вел воздушный бой и поэтому, пока самолет заправляли, девушка – оружейница сняла некоторые детали с его пулеметов, чтобы промыть их в бензине от нагара. Когда самолет уже пошел на взлет, оружейница, выплеснув из ведра грязный бензин, с ужасом увидела, что вместе с ним вылетела некая деталь, без которой пулеметы не могли вести автоматический огонь. Она забыла ее поставить.
Отец в это время атаковал «юнкере», нажал гашетку, но пулеметы тявкнули и замолкли. Перезарядив их, он опять нажал гашетку. И снова одиночный выстрел. На аэродроме его встретил разъяренный комиссар полка В.П. Недригайлов с угрозой немедленно отдать под суд военного трибунала:
– Вы пропустили вражеский бомбардировщик к столице нашей Родины, а сами вернулись с полным боезапасом. Знаете, что за это – трибунал?!
– У меня оружие отказало.
– Значит, надо было совершить героический таран, а Вы струсили!
Зная характер отца, представляю насколько горячий пошел после этого обмен мнениями. В ходе его отец пояснил, что таран невозможен, если задний стрелок на «юнкерсе» не выведен из строя – он просто убьет летчика, который попытается подойти. Вместо бессмысленной гибели сегодня, лучше завтра одержать новые победы. А, если товарищ комиссар думает иначе, то вон стоит Як – «спарка», на котором можно взлететь вдвоем, и товарищ комиссар по партийному, личным примером в воздухе пусть покажет, как надо совершить героический таран.
Последний аргумент показался комиссару убедительным. Он не стал наставать на отдании отца под суд военного трибунала и пошел осуществлять партийно-политическое обеспечение боевой работы других летчиков.
У истребителя Лa-5 (Г. Урвачев слева), рядом техники
О боевой работе 34-го ИАП и о наградах
Возвращаясь к результатам боевой работы 34-го ИАП и его летчиков, можно вспомнить мнение П.М. Стефановского: «Одним из лучших в Западном секторе противовоздушной обороны Москвы являлся, несомненно, 34-й ИАП. Полк располагал опытным летно-техническим и руководящим составом».
Вместе с тем, есть основание предположить, "что боевые результаты полка и его летчиков были недостаточно отмечены и оценены командованием. Такие ситуации не были редкостью: «Несмотря на четко оговоренные условия представления к наградам, бывали исключения и достаточно часто. Иногда на первое место выходил фактор личных отношений между летчиком и командованием, и тогда представление к награждению «строптивого» аса могли «придерживать» достаточно долго, а то и вовсе «забыть» про него. Еще более частыми были случаи, когда летчики не награждались по причине того, что в чем-то «проштрафились».
Кажется, в истории 34-го ИАП сыграли роль обе эти причины. Отец на эту тему особо не распространялся, но иногда бурчал по адресу комиссара полка: «Как дело до наград дойдет, он представления не подписывал. Из-за него полк никакого отличия не получил, хотя другие стали гвардейскими. Когда наших летчиков переводили в другой полк, они там Героями становились, а в нашем полку – ни одного». Действительно, летчики А.Г. Лукьянов и Н.Г. Щербина, которые начали войну и добились первых побед в 34-м ИАП, а затем были переведены в другой полк 6-го ИАК, где, имея те же показатели боевой работы, что и у многих, оставшихся в 34-м, стали Героями Советского Союза.
А насчет «проштрафились»… Отец рассказывал, что однажды, в самый тяжелый период обороны Москвы осенью 1941 г. полк, якобы, получил приказ перебазироваться на восток, за Москву, куда-то под Электросталь. Летчики взбунтовались и отказались перелетать туда. Одна из причин была в том, что многие из них были москвичами, у которых, как, например, у отца, в Москве были матери, сестры, другие родственники.
