«…Надо думать об удешевлении наших космических программ и надо создавать корабли (особенно транспортные и учебные) многоразового использования, стартующие в космос с тяжелых транспортных самолетов типа Ан- 22. Мы планируем организацию исследований и конструкторских поисков для создания в будущем воздушно-космических и орбитальных самолетов (работы Микояна по теме «Спираль»)».
И далее:
«На создание комплекса Н-1 израсходованы уже десятки миллиардов рублей, хотя вся эта затея не имеет ни малейшего военного значения, и дай бог, чтобы мы не стали свидетелями полного провала испытаний нашей лунной ракеты, а оснований для провалов здесь больше, чем где-либо. Было бы гораздо разумнее вложить эти громадные средства на отработку и усовершенствование существующих типов ракет, на освоение стыковки в космосе и разработку старта космических кораблей с самолетов-разгон- щиков. Подобные мероприятия имели бы огромное значение для развития военной космической техники и более надежного обеспечения нашего первенства в освоении Луны и планет. Сейчас уже почти всем понятны конструкторские ошибки и «минусы» комплекса Н-1, но их не хотят замечать Мишин, Пашков, Смирнов, Устинов и все те, кто так легко согласился с сомнительными проектами Королева и Мишина. Затратив уйму денег на комплекс Н-1, они вынуждены идти до конца, отстаивая реализацию плохого проекта и охаивая хорошие проекты (ракета УР-700 и самолеты-разгонщики)».
Программа «Спираль» действительно опередила свое время, но только сейчас, по истечению почти 40 лет, мы в состоянии оценить перспективность и новаторство заложенных в нее идей. Но несправедливо оценивать поступки и решения людей с позиций сегодняшнего дня: для того, чтобы обоснованно судить, необходимо четко воспринимать ситуацию тридцатилетней давности.
В момент работы над «Спиралью» у нас существовал широкий спектр обычных (не многоразовых) космических аппаратов, включая пилотируемые корабли и орбитальные станции, решающие все текущие задачи в космосе. И если уж говорить о конкуренции между МАП и MOM, то ракетчики (Самарский филиал ОКБ-1 под руководством Козлова) тоже готовили чисто военный космический корабль на базе одноразового корабля «Союз» (модификация 7К-ОВИ) для выполнения задач по космической разведке, инспекции и перехвату вражеских спутников. Более урезанные возможности по сравнению со «Спиралью», но ведь и гораздо дешевле! Правда, нужно оговориться, что этот проект тоже не продвинулся дальше полноразмерного макета.
При всей перспективности «Спирали» (а эта перспективность в то время еще не была очевидна, если учесть, что и сегодня многоразовые космические корабли имеют множество противников) она обладала наибольшей степенью технического риска из всех существовавших проектов. В самом деле: создание ГСР с многорежимным двигателем проблематично и сегодня; принятая концепция металлического теплозащитного экрана до сегодняшнего дня так и не нашла своего практического применения, несмотря на большой объем НИОКР – более того, именно в ходе работы над ОС по программе «Спираль» (аппараты «БОР-4») металлическая теплозащита была вытеснена теплозащитой на основе керамических (кварцевых) плиток. Можно вспомнить и тот факт, что от применения ТРД для атмосферного участка спуска на ОК «Буран» в ходе работ отказались, но ведь «Буран» имеет более высокое аэродинамическое качество по сравнению с ЭПОСом! И если бы впоследствии пришлось отказаться от ТРД на ОС «Спираль», то располагаемая величина бокового маневра могла оказаться неудовлетворительной. С высоты сегодняшнего дня мы понимаем, что все вопросы, вставшие перед разработчиками «Спирали», технически решаемы, но только при большом напряжении сил всей отрасли и огромных финансовых ресурсах. Но тогда-то этой уверенности (среди принимавших решение) не было! А перспектива больших затрат была. Это в конечном итоге и предопределило решение не в пользу «Спирали». Просто промышленность в самом широком смысле слова была не готова к такому масштабному и рискованному проекту. Эту точку зрения разделяет и Главный конструктор «Спирали» и «Бурана» Г.Е.Лозино-Лозинский:
«Технические вопросы создания орбитальных самолетов и гиперзвукового самолета были в зачаточном состоянии и требовали очень больших научных, инженерно-конструкторских усилий и решений, и соответственно стоимость создания была значительна. Общая политическая ситуация (под политической ситуацией Глеб Евгеньевич имеет в виду тот факт, что в США были прекращены работы над проектом Dyna Soar. Соответственно и руководство СССР задавалось вопросом: «Если им не нужно, то зачем это нужно нам?») не благоприятствовала созданию такого крупного и в то же самое время очень нового и, следовательно, рискованного проекта, и поэтому работы были прекращены».
С «Бураном» все проще: потенциальный противник не просто наглядно продемонстрировал, что задача технически решаема, но и создал вполне ощутимую угрозу безопасности страны из космоса. В этой ситуации нам оставалось только принять вызов и обеспечить потребное финансирование. Причем требование «делать как у них!» проистекало не из неверия в собственный интеллектуальный потенциал или ограниченности «космических вождей» (как это часто у нас преподносится), а имело сугубо практический смысл – оно позволяло сэкономить затраты и резко снизить технический риск – чем меньше новаций и отступлений от прототипа, тем меньше потребный объем НИОКР и больше сэкономленное время. И тем более значим подвиг наших конструкторов, создавших внутри поставленных заказчиком ограничений не просто копию «шаттла», а значительно более эффективный и «умный» корабль. Но не забудем, что идущему вторым, по чужому следу, всегда легче.
