Авиация и космонавтика 2005 04 - [16]
Продолжаются работы по созданию авиационно-космической системы МАКС. Эта система призвана обеспечить выведение нагрузок на орбиты любого наклонения, высокую оперативность и низкую эксплуатационную стоимость. При этом отпадает необходимость отчуждения земель под территорию падения отработавших элементов конструкции. Многофункциональный орбитальный мониторинг с помощью системы МАКС позволит решить многие земельные проблемы.
ОАО «НПО «Молния» совместно с ОАО «ТМЗ» ведет разработку и изготовление сверхзвуковых ракет-мишеней на базе отслуживших свой срок и снимаемых с вооружения зенитных управляемых ракет ПВО страны (что является экономически эффективным способом их утилизации).
Разрабатываемый ОАО «НПО «Молния» совместно с ГКНПЦ им. Хруничева многоразовый ускоритель «Байкал» для ракет-носителей типа «Ангара» может использоваться при выведении космических объектов на опорные орбиты в широком диапазоне наклонений без отчуждения земель под поля падения отработавших ускорителей 1-х ступеней. В его состав входят: унифицированный ракетный блок (для одноразового и многоразового применения), комплекс средств возврата и посадки, которые обеспечивают автономный полет ускорителя после отделения от 2-й ступени и посадку на аэродром.
В настоящее время А.С. Башилов организует также конверсионные работы по реализации программ г. Москвы и России в области науки и техники, возглавляет Совет директоров промышленных предприятий и научных организаций Северо-западного административного округа г. Москвы.
АЭРОАРХИВ
«Москито» вернулся на базу
Ночной истребитель «Москито» из 410-й эскадрильи R.C.A.F. в последнюю ночь сентября атаковал возвращавшийся домой бомбардировщик Дорнье-217. После выпущенной с близкой дистанции очереди самолет противника взорвался. «Москито» попал в облако горящего топлива.
Пилот флайт-лейтенант М.А. Гу- бильски был ослеплен вспышкой взрыва. Штурман флайт-офицер Х.Х. Лэндбрук сумел вывести самолет из неконтролируемого пикирования, затем управление взял пришедший в себя пилот.
Из-за попадания обломков от сбитого бомбардировщика вышел из строя левый двигатель «Москито».
Полотняная обшивка руля направления обгорела почти полностью, поэтому крайне сложно было компенсировать разворачивающий момент от одного работающего двигателя. Севший на свою базу «Москито» представлял фантастическое зрелище!
За этот полет летчик М.А. Губильски и штурман Х.Х. Лэндбрук удостоены креста «За летные заслуги».
Знаменитое чувство юмора и британская выдержка никогда не изменяли англичанам, даже в самые тяжелые годы войны. Перед вами рисунки из журнала "The Aeroplaine" за 1942 г.
С. ПЕТРОПАВЛОВСКИЙ
Воспоминания генерального авантюриста
Когда я учился в авиационном институте, наш декан говорил:
– Вам один раз в жизни точно дано право быть Главным конструктором – от курсового проекта, плавно переходящего в диплом. Так что, пожалуйста, воспользуйтесь этим правом в полной мере.
Это несколько напоминает слова героя комедии «Добро пожаловать или посторонним вход воспрещен» в исполнении Евстигнеева с его воспоминаниями «когда я был маленький я тоже был пионером», но потом все так и получи лось.
У меня было как у всех – авиамодели, книги, институт Вспоминаю, как, сделав первую модель рекордного планера и запуская его на леере, получил совершенно небывалое чувство во сторга, когда где-то на высоте 50 метров в крылья белой птицы поддул теплый термический поток, и она сошла с крючка в свободное парение, практически набирая вертикально высоту.
А уж когда над платформой «Фабричная», близ города Жуковского, МиГ-21 сделал «свечу» на сверхзвуке, решил – буду летчиком. Потом учеба в одном из аэроклубов, отчисление, потому что не было 16 лет. Осталось одно – МАИ. И там не успокоился, хотел попасть в маевский аэроклуб. Даже отучился полгода, основательно изучив теорию полета на планере. Из-за этого нахватал двоек на сессии и чуть не вылетел из института. Но глобальная медицинская комиссия меня не пропустила – слабое цветное зрение. Уже позже, через много лет, я узнал, что можно было обмануть аэроклубовскую медкомиссию, выучив наизусть таблицу зрения. Потом один из однокурсников, от безделья попав в аэроклуб, говорил о полете на планере как об обыденном, я смотрел на него как на кретина, который не ведает, какое счастье ему привалило. Кстати, потом я узнал, что и мой отец перед войной тоже подавал заявление в летную школу. Прошел всю комиссию, а рентгенолог и спрашивает: «Что это у Вас в легком?» «А это, – говорит, – каверна от перенесенного туберкулеза…»
Не летая сам, я зачитывался записками летчиков испытателей. Каждую неделю ходил в институтскую библиотеку.
Обидно, но жесткая система распределения отодвигала нас от той работы, которой хотелось заниматься, а закрытость не позволяла найти верную дорогу. Гайки, мелкие детали, листки изменения – вот все, что нас ожидало вначале. Это сейчас, когда работать стало некому и все известно, – иди выбирай, работай. И все-таки у авиации более счастливая судьба, нежели, допустим, у корабелов. Главных конструкторов авиации знала вся страна.
