Опытный ПБМ был чуть легче (конструкция – 29 кг) и нес чуть больше взрывчатки – 23 кг. На боевом варианте последнюю цифру хотели поднять до 50 кг. У обоих типов ротор раскручивался до 15000-16000 об/мин.
Всего за время испытаний 1-3 ноября 1930 г. произвели пять пусков ПБМ и четыре пуска ЗАМ. Самолет взлетал, набирал требуемую высоту и начинал раскрутку ротора. На нее уходило 5-6 мин. ЗАМы сбрасывали на высоте 400-550 м и получили дальность полета 3200-3240 м, немного превышающую расчетную – 3 км. После пуска ЗАМ делал "свечку" до 500 м высотой, а затем выравнивался и шел приблизительно по прямой. К концу полета обороты ротора снижались и аппарат начинал рыскать.
Два ЗАМа не взорвались. В одном случае причину не установили, в другом ЗАМ при отрыве от самолета попал под раскруточный ветряк, который ударил по пусковому механизму. Винт аппарата не включился, и он просто спланировал вниз. Ветряк разрушил ся полностью. Два других ЗАМа сработали исправно.
Залевский написал в своем рапорте так: "Аппарат "ЗАМ" оправдал свое назначение на все 100%, стрельба в воздухе аппаратом по крупным и мелким авиосоединениям, а также по отдельным самолетам вполне возможна, причем, учитывая то огромное количество взрывчатого вещества, которое может нести аппарат, кроме своего осколочного действия, огромный эффект будет проводить взрывная волна по крупным авиосоединениям".
У ПБМ дальность полета сильно зависела от высоты пуска. Три аппарата сбросили с 650-700 м и получили дальность 3500-3800 м. Два пуска произвели с 2000 м. В этом случае ПБМы улетели на 12-13 км. При этом они двигались по довольно сложным траекториям. Один упал и взорвался на окраине Евпатории, а другой – у близлежащей деревни. Член комиссии инженер Тверской назвал результаты этих двух пусков "странными и непонятными". Дело в том, что перед приездом комиссии произвели подобный же сброс ПБМ неофициально и аппарат пошел практически прямо. Сочли, что все дело в кустарном изготовлении и различии аэродинамики планеров. Дальность полета ПБМ получилась меньше расчетной примерно на 30%. Аппарат снижался значительно быстрее, чем задумывали конструкторы.
Самолет Р-6 считался одним из потенциальных носителей ЗАМ
В целом результаты испытаний сочли неплохими. В отчете комиссии Ефимова записано: "На основании произведенных опытов и полученных положительных результатов, комиссия считает, что воздушные мины системы инженера Майзеля имеют большое практическое значение для РККА…". Комиссия также предложила перейти к металлической конструкции планера, подготовив такие чертежи к 15 января 1931 г., выдать официальные технические задания на ЗАМ и ПБМ, разработать специальный прицел для стрельбы ими и изготовить опытную серию из 250 ПБМ и 150-200 ЗАМ. 50 аппаратов предполагалось выделить ВОТИ для экспериментов, а остальные использовать для войсковых испытаний.
Одновременно Майзель внес свои предложения по дальнейшему развитию своего детища. В первую очередь, он планировал увеличить ротор по диаметру и повысить обороты до 18000 об/мин. Ротор хотели выполнить в виде диска равной прочности с ободом и разместить взрывчатку внутри него. За счет увеличения запасенной в роторе энергии дальность полета ЗАМ могла возрасти до 5 км.
Фюзеляж и крылья боевых аппаратов собирались штамповать из алюминия или жести. А вот от введения радиоуправления или устройств для стабилизации пути, подобных автопилоту, что предлагали некоторые члены комиссии, Майзель принципиально отказывался. Он считал, что при хорошем производственном изготовлении одного ротора-гироскопа будет вполне достаточно.
30 ноября уже в Москве Ефимов собрал совещание, которое рассматривало дальнейшие перспективы ЗАМ и ПБМ. Оно постановило выделить на работы 400-500 тысяч рублей и начать подготовку к серийному производству. Поскольку "приборы" Майзеля были ближе к самолетам, чем к артиллерийским системам, то изготовление их предполагалось поручить Всесоюзному авиационному объединению (ВАО). В январе 1931 г. командарм Уборевич внес предложение делать их на заводе № 39 в Москве. При этом там вели бы только сборку из деталей, изготовляемых на разных предприятиях.
ЗАМ и ПБМ считались очень перспективным видом вооружения. В марте 1931 г. начальник УВВС РККА П.И. Баранов писал в Совнарком: "…изобретение тов. Майзеля имеет выдающееся значение для Воздушного флота". 18 марта вышло постановление Реввоенсовета, требовавшее в трехмесячный срок сдать чертежи ЗАМ, ПБМ и ВВС (с химической боевой частью), разместить в промышленности заказы на 250 ЗАМ, 250 ПБМ и 50 БВС с началом сборки уже с 1 августа 1931 г., а также провести войсковые испытания.
На "приборы" Майзеля возлагались большие надежды. В мае 1931 г. присутствовавший на испытаниях в Евпатории инженер Соколов-Соколенок докладывал начальнику НИИ ВВС Дубенскому: "… необходимо самым экстренным порядком начать развивать ЗАМы, повышая их вес и разрабатывая к ним различного рода взрыватели и радиоуправление; ближайшая задача – перенос по воздуху не 25 кгр., а 250 кгр. взрывчатого вещества".
В "ЗАМоносцы" (так их назвал Соколов-Соколенок) хотели превратить разведчики Р-3 и "крейсера" Р-6. Предполагалось, что они будут стрелять по вражеским самолетам с дистанции 500-1000 м. Основным носителем ПБМ должен был стать четырехмоторный ТБ-3. Несение ЗАМ и ПБМ предусматривалось в заданиях на многие новые самолеты. В документе "Система вооружения ВВС РККА на 1932-34 гг.", выпущенном в феврале 1931 г., перечислялись как носители ЗАМ двухместные истребители ДИП-1 и ДИП-2, специальный "самолет-таран" ТА-1, "бронированный истребитель-миноносец" М- 1. ДИП-1 и ДИП-2 должны были брать по два ЗАМа в перегрузку, а М-1 – четыре. Относительно последнего записано: "Полет одиночный, выпуск по строю противника ЗАМов с дальних (до 4-х км.) дистанций в целях расстройства этого строя и поражения". Большая летающая лодка МК-2 должна была вооружаться и ЗАМ, и ПБМ. "Многоместный истребитель-крейсер", который должен был являться развитием туполевского МИ-3, имел в составе вооружения четыре ПБМ. Более поздний вариант "системы" (от марта 1931 г.) предусматривал несение ПБМ всеми типами бомбардировщиков с бомбовой нагрузкой меньше 10 т.