3-я принципиальная причина заключается в том, что не имея никакого представления об организации полета смешанной группы с различными тактическими данными — командование было уверено, что если «Вуазены» полетят вслед за «Муромцами», то они выполнят задачу и сбросят бомбы на немецкий штаб.
В результате необдуманных действий командования мы потеряли корабль со всем экипажем и «Вуазена», а немцы одного истребителя.
Совершенно независимо от организации этой группы только «Муромцы» достигли цели и разрушили местечко Боруны. О судьбе штаба немецкой дивизии сведений не поступало.
Встретившись с неудачной попыткой полета смешанной группы, Великий князь организовал комиссию для выработки инструкции по действиям смешанных групп. В ней «Муромцам» отводилась роль сопровождающих группы «Вуазенов» и «Бреге». Сами «Муромцы», будучи тихоходными и неповоротливыми, но хорошо вооруженными, были пригодны (по смыслу инструкции) только для сопровождения легких бомбардировщиков. Основная тенденция этой инструкции заключалась в желании за счет «Муромцев», уже покрывших себя боевой славой в войсках, добиться хороших боевых успехов для всей группы. Несмотря на эти тенденции командующие армиями настойчиво требовали присылки только «Муромцев». Получив сведения о разработке этой инструкции, Начальник Эскадры подал Дегенверху доклад о несостоятельности этой инструкции.
К началу сентября закончился переезд остатков Эскадры из Пскова в Винницу.
Через несколько дней после гибели Макшеева корабли отряда продолжали боевые полеты вдоль всего фронта, отыскивая немецкие аэродромы разведывательной авиации, и наносили им большие потери. Воздушные бои происходили почти в каждом полете, но немцы не решались открыто приближаться к кораблям и ограничивались стрельбой с дальних дистанций.
В октябре погода испортилась, наступила ранняя осень с моросящими дождями. Мы сидели на своем аэродроме и приводили свою материальную часть в полный боевой порядок. Раза два в неделю прогревали моторы, следя за их регулировкой. Немцы тоже не показывались и спокойно сидели на своих аэродромах. В это время начальник Эскадры вызвал в Винницу капитана Башко для замены корабля. Как только позволила погода, Башко перелетел из Станькова в Винницу (расстояние около S00 км). Начальник эскадры предложил заменить его старый корабль на новый, недавно прибывший, на который были поставлены моторы «Бедмор» по 160 л. с. — перебранные, перемытые, отрегулированные и опробованные на станках.
Башко вообще с недоверием относился к работе моторной мастерской, и поэтому задумался: брать ли этот корабль или взять с «Сенбимами». Этот корабль прельщал его наличием хвостовой установки пулемета и очень красивыми моторами. На этих моторах были сделаны медные водяные рубашки на каждом цилиндре, вычищенные в моторной мастерской до зеркального блеска, и теперь просто горевшие на солнце.
Кроме таких привлекательных новшеств корабля мощность его моторов при малой лобовой поверхности сулила много хорошего впереди. Он решил испытать корабль на земле и в воздухе. Проба моторов на земле ему понравилась, тогда он испытал корабль в полете и летал в течение сорока минут, достигнув за это время высоты 2000 м, опустился пологой спиралью на малом газе. Эта проба ему понравилась.
На следующий день Башко приказал нагрузить полную боевую нагрузку до 120 пудов (шесть человек и мешков с песком до 90 пудов). Погода была хорошая, и в 10 часов утра Башко вылетел. Дав моторам полный газ, он набрал 2000 метров в течение 17 минут. Корабль хорошо шел вверх, 3000, 4000, 5000 м остались внизу. Пошло на 5100 м, стало трудно дышать и Башко, сбавив газ, пошел на снижение. В 12 часов 40 минут он посадил корабль.
Моторы и корабль пришлись ему по вкусу, и он, довольный, пошел к Начальнику Эскадры с докладом. Во время доклада Наумов принес барограф- высотомер и Шидловский, вызвав Сикорского, сам распечатал прибор.
Барографы-высотомеры брались на корабли при всех ответственных испытаниях и в боевые полеты. Записи этих приборов, заверенные командирами отрядов, прикладывались к донесениям и хранились в дневнике боевых действий Эскадры.
Просмотрев барограмму, генерал обратился к Сикорскому и сказал: «Вот, Игорь Иванович, что нам надо! Если бы было десятка два таких кораблей, то Эскадра воевала бы веселее, — нужны такие моторы!»
В середине октября при первой же подходящей погоде Башко перелетел в Станьково. В полете была измерена скорость, оказалась 135 км/ч.
Как только позволила погода, Башко в паре с Клембовским пролетели до Барановичей и встретив на пригородной станции 2 поезда, сбросили на нее более 20 пудов бомб. В донесении Башко пишет, что когда корабли приближались к станции, то один паровоз, оставив на вокзале свой поезд, спасался бегством (клубы пара стелились по земле). Разрывы многих бомб замечены среди вагонов. Противодействия с земли и в воздухе не было.
В начале ноября Башко решил опробовать свою хвостовую установку. Для этого он приказал взять бензина и масла на 3,5 часа полета, 10 пудов мелких осколочных бомб и 3 пулемета в центральной части и на хвост — «Виккерс» с запасом патронов. В полет назначил военлета поручика Федорова, капитана Наумова, моториста Буробина и стрелка ст. унтер-офицера Соколова, получившего предварительную тренировку в стрельбе из хвостового пулемета. 5 ноября около 9 часов утра Башко вылетел по направлению г. Сморгонь, где он рассчитывал встретить аэродром немецкой истребительной авиации. До Сморгони он долетел без всяких приключений и, найдя аэродром, на котором было десятка два палаток, сделав два круга, сбросил пять бомб. Наумов заметил взлетающие «Фоккеры».
