При позиционной войне главной задачей ставилась разведка ближних тылов и наблюдение за малейшими действиями войск противника. Периодически корабли получали задания на разведку узловых пунктов в глубоком тылу противника с расстояниями в 100–150 верст. В таких случаях брали с собой 4-S пудов бомб и лишнего пятого человека с пулеметом. При полетах на ближние расстояния корабли брали 8-10 пудов бомб и сбрасывали их по расположению артиллерийских позиций, по резервам и, возвращаясь обратно, обстреливали окопы из пулеметов.
В это время наши корабли громили близлежащие узлы коммуникаций, резервы и артиллерию противника. Производя одновременно разведку, корабли не замечали каких-либо угрожающих перемещений войск противника, если замечали движения на ж/д станциях, то немедленно туда направляли один или два корабля с бомбами.
Главное командование, намереваясь организовать крупную наступательную операцию в районе Барановичей, стало подтягивать ближе к фронту боеприпасы, артиллерию и все виды снабжения войск. Эти действия держались в строжайшей тайне, и отряд получал задания на подавление разведывательной авиации противника на аэродромах.
При выполнении этих задач приходилось встречаться с истребителями, защищающими свои аэродромы. Целый ряд воздушных боев почти всегда оканчивался сбитнем или повреждением немецких истребителей, но и корабли часто привозили пробоины и раненых из состава экипажа, но тяжелых повреждений не было.
Неуверенность в донесениях командиров кораблей о сбитых или поврежденных истребителях противника объясняется особой трудностью наблюдения за истребителями, выходящими из боя, тем более, что нужно отражать атаки других истребителей и одновременно следить за машинами, выходящими из боя.
Могут быть такие случаи:
1) убит летчик или разбит мотор, перебиты средства управления аппаратом — аппарат падает, как без управления;
2) воспламенение бензина — аппарат падает, оставляя струю черного дыма. Падение кончается ударом о землю и взрывом;
3) летчик получил ранение и выходит из боя, расстреляв все патроны — он скользит на крыло, пикирует или переходит в штопор, лишь бы скорее выйти из-под огня пулеметов с корабля.
Наблюдая за таким аппаратом, можно довольно точно определить причину прекращения боя истребителем, но во время боя с несколькими аппаратами-истребителями заниматься наблюдениями некогда, и это служит причиной неуверенности в донесениях. Командиры показывают в своих донесениях только безусловно сбитые аппараты противника.
Особенно частые бои происходили при полетах в сторону Барановичей, где резервы противника и части, отводимые на отдых, располагались в теплых казармах, оставленных нашими войсками при отступлении. Выполняя задания командования армией, наши корабли бомбардировали эти казармы, пролетая туда и обратно около 200 км и часто с боями.
Командир отряда был информирован о намечавшемся главном ударе в районе Барюовичей и, чтобы отвлечь внимание противника, было приказано организовать большую авиационную группу в состав которой включили весь 3-й боевой отряд, 12 «Вуазенов» и 2 отряда истребителей «Моран». Все эти аппараты должны лететь в одной группе под прикрытием истребителей. Как должна была лететь эта группа, в каком порядке и как они должны были построиться, приближаясь к цели, чтобы не сбиться в кучу, совершенно не разработано, и участники предстоящего полета не ознакомлены с задачами каждого подразделения.
Вылет намечался на утро 12 сентября 1916 г. Вся «армада» должна была разместится на трех аэродромах в районе Минска. «Муромцам» отводился аэродром у м. Мясота в 60 км от Станьково. 11 сентября отряд перелетел в Мясоту. Туда же перелетели 4 «Вуазена» для связи. Истребителям отводились передовые аэродромы. Задачей этого налета было уничтожение м. Боруны, находящегося на середине расстояния между г. Сморгонь и озером Крево. Там находился штаб немецкой резервной дивизии.
Еще с вечера отряд готовился к предстоящему полету. Было погружено: бензина и масла на 3 часа полета, бомб по 10 пудов на корабль, по 2 пулемета с запасом патронов, а на «Киевском» 4 пулемета и 2 пулеметчика. Одним из пулеметчиков летел начальник разведотделения штаба армии подполковник Бранд, одновременно являясь руководителем всей группы.
12 сентября в 7 часов утра корабли начали вылетать и строиться в одну колонну над аэродромом. Набрав 2500 м, Башко взял курс на цель. Ни истребителей, ни «Вуазенов» не было видно. Отряд продолжал лететь тем же курсом. Примерно на середине пути корабль 16-й Макшеева вышел из строя и полетел обратно. Заметили, что один винт стоял.
Подлетая к цели, корабли попали под сильный огонь зенитной артиллерии, но несмотря на это, сделав 2 захода, сбросили все бомбы й повернули образно. Деревня горела. Немецкие артиллеристы все так же плохо вели огонь, и корабли не получили ни одной пробоины.
С кораблей видели, как поднимались в воздух немецкие истребители, и ожидали атаку, но немцы воздержались и улетели в сторону.
Через несколько минут встретили Макшеева, летевшего к цели. По-видимому, справились с неполадками мотора и теперь летели для непременного выполнения задания. Дальше встретили двух «Вуазенов», которые повернули и полетели вслед за отрядом. Перед самыми передовыми позициями отряд был встречен целой тучей наших истребителей, кружащихся на одном месте.
