Август в Императориуме - [22]

А, например, замечательная Олгойская Бэтл-Регата — один из масштабных ежегодных спортивно-праздничных фестов, традиционно пятидневный чемпионат-зрелище в 120 верстах от столицы, на Зеркальном Плесе, прилегающих каналах и мелких озерах! Река на эти дни закрыта для судоходства — и кипят страсти, взлетают ставки, пенится бир; состязаются в личных и командных турнирах, легально и нелегально, байдарочники и каноисты, пловцы и катамаранщики, мячники и воднолыжники, прыгуны с вышек и гребуны фишек; взлетают над трамплинами и кувыркаются акробаты на аквациклах; бьются на надувных бревнах, гоняются на матрасах, гарпунят выпрыгивающих надувных чудовищ, берут штурмом надувные крепости дружины ватерфайтеров… В последний день разыгрывается легендарная Битва Шести Флотилий: шестеро вождей (отобранных лотереей из числа сановников, князей или толстосумов) снаряжают за свой счет (разукрашивая кто во что горазд, от личных гербов до рекламы) каждый по три баркаса и двадцать лодок с общей командой в сто ватерфайтеров в спасжилетах (приветствуется и личное участие вождя), вооруженных всякими несмертельными сногсбивалками, водометами, краскобомбами, надувными булавами и т. п. — и порой целый день идёт бой всех со всеми (союзы и договоры запрещены), разбитый на несколько этапов… Вот всю жизнь бы так потешно воевать и радоваться, напрягая органы чувств и запечатлевая всем собой огнецветный праздник бытия — ведь человек живет так мало, что не успевает за стрелой времени, не успевает переварить изменения; настоящее исчезает, и взыскующий дух рано или поздно впадает в кольцо древнебудущего…

Долго можно рассказывать о чудесах, достопримечательностях и и соблазнах Омира, но пора взлететь ещё выше и увидеть его окраины — ибо любая граница и есть конечное определение всего сущего, ставящее предел мыслимому изнутри и немыслимому снаружи.

На полторы тысячи верст простерся Омир с запада на восток и на шестьсот-восемьсот (без островов) — с севера на юг. Теплый климат с обильными дождями и плодородие почв способствуют процветанию, однако густо заселены только побережье, центральная часть и Орденская область Метастазио; в середине Восточной равнины широко разлилось отделяющее нынчеловский Омир от Метастазио озеро Терновник, прозванное так за тёмно-сливовый цвет холодной воды и глубокое, как пасть дьявола. С Заоблачного Хребта его питают Импресса и Тирисса; на северо-восток вытекает Брет, но слившись с Гартом, образует Брегарт, круто поворачивающий на юг и впадающий в Стикс; в месте слияния Брета и Гарта и расположена гранитно-диабазовая Твердыня Духа, цитадель Ордена, главный город-крепость Омира — её строили 200 лет! На семьсот верст с востока на запад, от Гипноса до Заоблачного Хребта, тянется двойная цепь крепостей Ордена[17]; прерванная снежными вершинами, через полтысячи верст она завершается второй по величине цитаделью, зелено-бурые бастионы которой наглухо перекрывают единственный проход в хребте, широкое ущелье, некогда прорубленное Эфемеридой, притоком Урана. Это город-страж Анаконда (по преданию, тёмными безлунными ночами он бесшумно разворачивает свои кольца и скользит над почвой Танатодрома в поисках реки, из которой когда-то выполз). На другом, южном конце ущелья, у впадения Эфемериды в Уран, караулит вход в Омир сложенная из песчаника серо-ржавая Резервная Крепость. А наиболее северными населенными пунктами являются расположенные высоко в горах, над гудящими от ветра соснами, монастырь мудрецов Заоблачная Бездна (у истока Нирваны, верхнего притока Урана) и замок загадочного герцога Люцифера (у истока самого Урана), которому Орден обязан слишком многим, чтобы как-то его контролировать… Люцифер сам решает, когда выходить на связь с Твердыней.

Ну и, конечно, Призма — или Непуть, как зовут её сведущие люди из простонародья. Ни к Люциферу, ни в Заоблачную Бездну нельзя проехать, проплыть или пролететь прямым путем: если от Резервной Крепости двинуться вверх к истокам Урана, рано или поздно обнаружишь (и это обнаруживают даже свирепые мускулистые торнадо, не говоря уже о речной воде и всём, что перемещается с ней), что движешься в верховьях Артемис (несколько сотен километров восточнее) — нужно через узкий проход в холмах Каменные Бизоны[18] выйти к верхнему течению Артемис, и тогда сработает обратный эффект, т. е. попадешь куда нужно. Призму не раз исследовали: спецы Ордена возились с приборами, хитрецы из нынчелов пытались всё время менять направления… Непуть не удалось даже точно локализовать, из чего был сделан вывод (уже первогодки-элементы знают об этом из курса «Омир и Орден»), что это не место, а складка пространства, случайно переместившаяся из лежащего за горами Танатодрома…

Но с чем — или с кем? — вся огромная северная граница? Что такое этот бескрайний Танатодром?

«Невозможно. Я сплю», — проносится в вашем мозгу, когда вы в первый раз видите неспешно ныряющую в песок скрим-скалу или быстро-быстро змеящуюся куда-то миг-расселину… «Неописуемо», — единственное слово, которое приходит на ум, едва вы познакомитесь с Танатодромом поближе… И он действительно неописуем, ибо это место и безместие, время и вечность, полигон и арена — некая нечеловеческая размерность, в спокойном состоянии выглядящая как кирпично-желтая или болотно-бурая полупустыня с переменчивым ландшафтом, а в неспокойном… Странен и климат: несмотря на более северное по сравнению с Омиром расположение, в целом сухо и жарко, как в полупустыне, хотя возможно всё. Углубиться туда пешком равносильно мучительному самоубийству, но и техника долго не выдерживает, потому что атака или просто губительная активность могут начаться отовсюду: Аквариум, например, возникает за секунды прямо в воздухе на высоте до двух километров; Дымные Гусеницы выстреливаются из почвы своей изменяемой геометрией и могут преследовать низколетящий объект; Скачущие Гантели — спаренные непрерывными разрядами многометровые шары плазмы — вообще непредсказуемы. А биоформы! Ловчий Тюльпан, Скальные Медузы, Иглострел, Гидра, переменцы… Вся жизнь Ордена проходит в напряженном противостоянии тому, что является оттуда; вся иерархия Ордена выстроена в зависимости от свершений на Танатодроме