Авария - [133]

— Цоуфал. Камил Цоуфал.

Ярда согласно кивнул, дескать уразумел, и, взглянув на красный огонек сигнала у двери лифта, выругался.

— Ну куда это годится; — все еще недоумевая, протянул он и несколько раз безуспешно нажал кнопку. — За такую работу морду бьют. Ведь эта будка не ездила даже недели.

Камил отмахнулся.

— В этакую рань все равно лучше сбежать по лестнице. Лифт очень шумит. Ненароком разбудим детей, вот тогда услышишь, какой концерт начнется.

— Да я понимаю. Просто по привычке выругался. Зло берет, когда наплевательски относятся к делу. У нас, если бы на машинах не работало магнето, всем здорово бы влетело… Девчушка у тебя славная. Моя старуха приводила ее к нам. Шильце этакое маленькое, непоседа… Но, скажу тебе, похожа на тебя как две капли воды.

— По крайней мере, могу быть уверен, что моя, а?

Они дружно рассмеялись, забыли про лифт и потопали по лестнице.

— Слушай, ты играешь в шахматы? — спросил Ярда.

— Иногда.

— Если соскучишься, заскочи, сгоняем в шахматы. Сгоняем, поболтаем, выпьем… Вообще надо немножко пооглядеться. Тут поселили самых молодых, ничего себе бригадку можно сколотить. Соорудим писклятам песочницы, какие-нибудь там качели, а взрослым — волейбольную площадку. Места хватает. Ты играешь в волейбол?

— Давно когда-то в институте играл, — ответил Камил.

Ярда в знак признания загудел:

— О, да ты ученый.

— Да это не так уж важно, — проговорил Камил и тут же отметил, что немного завидует Ярде. Прийти на работу, сесть в машину и гнать по рельсам, где уж никак не заблудишься. Смотреть на убегающие пейзажи и потягивать из термоса горячий кофе. Иногда поглядывать на эти магнето…

Они вышли. В доме светились только два окна. Сквозь темную синь небес пробивалось утро. Было холодно, но чистое небо обещало солнечный день.

Со стороны вокзала протяжно загудела сирена и торопливым staccato разнеслась по всей долине. Ярда взглянул на часы.

— Сколько на твоих?

— Четыре.

— Пльзеньский на десяток минут опаздывает. В Жатце наверстает… — Ярда звякнул ключами. — Если охота махнуть в Мост, то лезь сюда, — он кивнул на серый мотоцикл с коляской, — в это время все равно ничего не ходит.

Вынув из передка мотоцикла желтую каску, оценивающе осмотрел Камила с головы до ног, снова залез внутрь коляски и вытащил зеленый брезент.

— Хорошенько закутайся в полотнище и возьми мою бригадирку. Второй каски у меня нет, да кто нас теперь остановит…

Камил разместился на холодном сиденье коляски, напялил на голову бригадирский шлем и закрыл себя брезентом. Все-таки лучше, чем шлепать до трамвая пешком.

Выведя мотоцикл со стоянки, не включая мотора, Ярда съехал чуть ли не до разъезженной и грязной дороги и только там включил мотор. Мотор затарахтел, словно аэроплан.

— Хорошенько держись! — крикнул Ярда, перекрывая мощную детонацию цилиндров, прибавил скорость, так что в коробке передач что-то заскрежетало, и, сделав прыжок, рванул вперед.

Пробравшись среди луж, они объехали новые дома и стрелой помчались по широкой асфальтированной дороге к городу. Холодный сырой ветер щипал лицо и хлестал по глазам, но Камил упорно глядел перед собой. Боль, причиняемая порывами ветра, помогала ему.

У сталелитейных заводов Ярда замедлил ход и наклонился к прицепу:

— Куда теперь?

Камил поколебался. Недалеко от ресторана стояла его машина. Торс его мира. Исключительная отопительная система обогрела бы кабину за несколько минут. Владеть машиной без малого в сто лошадиных сил — это вроде бы иметь их скрытыми в себе, в своей собственной утробе.

— Выбрось меня где-нибудь у трамвая, — крикнул он в рев мотора. — У экспресса! — повторил он, когда Ярда, покачав головой, дал знать, что не понял.

Они остановились перед пустынным островком трамвайной остановки.

— Ты, собственно, где работаешь?

— На химзаводе.

Ярда, засучив рукав, посмотрел на часы.

— Я бы подкинул, да опоздаю. Старуха моя снова вчера озорничала, — осклабился он.

— Спасибо. Тут транспорт ходит поминутно.

— Тогда всего. Приходи, сгоняем.

— Ладно. Всего.

Мотоцикл, прогрохотав, оставил за собой облако голубоватого дыма. Еще долго шум его раздавался по улицам.

Камил расхаживал по островку трамвайной остановки. Сегодня ему понадобится много сил. Машиной легче было бы добраться. Но он не хотел надеяться ни на что, кроме себя.

Нарождалось чудесное майское утро.

В длинной череде домов с противоположной стороны вспыхнули огоньки лампочек. Люди начинали новый день. Скоро рассвет.

С Поджатецкого проспекта, хребтом протянувшегося через весь новый город Мост, с дреньканьем и лязгом катил освещенный трамвай. Звякнули звонки у переезда, и трамвай медленно подкатил к остановке. Зашипели пневматические двери. Камил вошел и купил билет. Долго рылся в карманах, отыскивая мелочь. Народу было много. Он не ожидал этого. Железнодорожники, группа галдевших парней в спецовках, наверняка шахтеров, работающих на экскаваторах за вокзалом, несколько продавщиц из главного буфета и шеф-повар заводской диетической столовой.

— Что-то рановато, пан инженер, — улыбнулась она.

— А что ж тут такого, — улыбнулся Камил. — Ведь сегодня, собственно, мы все на прогулке. Воскресенье.