Атлантида. За легендой - истина - [2]

Платон рассказывает историю со всеми связанными с нею проблемами. В следующих главах мы постараемся показать то, что в его рассказе, на наш взгляд, не вызывает сомнения.

В 1926 году французы Т. Гаттефоссэ и К. Ру опубликовали список трудов, посвященных Атлантиде, насчитывавший около 1700 названий. С тех пор количество их значительно увеличилось и сегодня превышает уже пять тысяч. Авторов этих работ можно разделить на четыре основные категории.

Первые принимают рассказ Платона за абсолютную истину; вторые верят, что Атлантида существовала, но не в Атлантическом океане, и предлагают свои вари анты ее местоположения; третьи утверждают, что рас сказ об Атлантиде является компиляцией легенд и исторических фактов разных времен и народов; наконец, четвертые считают, что эта легенда — чистейший вымысел и с начала до конца придумана Платоном для выражения некоторых его политико-философских идей, как это сделали Томас Мор в своей «Утопии» и Батлер в «Эревоне».

Аристотель принадлежал к четвертой категории, и и этом нет ничего удивительного. Он был первым ученым-прагматиком. Аристотель, несомненно, уловил в рассказе Платона все связанные с ним геофизические проблемы, но в то время не имел возможности их разрешить.

Об авторах второй и третьей категорий мы поговририм позже. А сейчас необходимо отметить и установить одно: сам Платон верил, что все, о чем он рассказывает, является историческим фактом.

Он заявляет об этом совершенно недвусмысленно по крайней мере в четырех случаях. Критий говорит в самом начале:

Послушай же, Сократ, сказание хоть и весьма странное, но, безусловно, правдивое, как засвидетельствовал некогда Солон, мудрейший из семи мудрецов («Тимей», 20е).

После выступления Крития Сократ говорит:

Прекрасно. Однако что же это за подвиг, о котором Критий со слов Солона рассказывал как о замалчиваемом, но действительно совершенном нашим городом? («Тимей, 21а).

Ниже, где речь идет о том, как Критий впервые усчитал эту историю, есть такие слова:

«Расскажи с самого начала, — попросил Аминандр, — в чем дело, при каких обстоятельствах и от кого слышал Солон то, что рассказывал как истинную правду?» («Тимей», 21d).

И в конце повествования Крития Сократ говорит:

…важно, что мы имеем дело не с вымышленным мифом, но с Правдивым сказанием («Тимей», 26е).

Платон четырежды прямо заявляет, что история v на подлинный исторический факт. Однако кое-кто считает, что Платон был неискренен и его рассказ не более чем легенда или миф, так как автор преследовал две цели: во-первых, хотел — так они утверждают — оправдать деспотизм Крития, одного из тридцати тиранов, показывая, что он находился под влиянием своего деда, Крития Старшего, который приписывал могущество и богатство Афин монархическому строю, существовавшему там во времена Атлантиды; а во-вторых, якобы стремился снять с Сократа обвинение в том, что он внушил своему ученику Критию деспотические взгляды.

Все это кажется большой натяжкой. Рассказ об Атлантиде вряд ли мог хоть в какой-то степени способствовать достижению этих двух целей, Платону было совершенно незачем снова и снова подчеркивать, что это не вымысел, а факт, ибо последнее обстоятельство — правдива история о гибели Атлантиды в морских волнах или нет — никоим образом не влияло на его политические и философские воззрения.

И еще одно. Даже если предположить, что Платону для чего-то понадобилось придумать фантастическую страну за пределами известного в то время мира, то зачем он так подробно рассказывает об укреплениях столицы этой страны?

Далее. Описание фортификационных сооружений и политической жизни обитателей Атлантиды, по существу, весьма далеко от картины идеального государства с философской точки зрения. Если бы политика Атлантиды была для Платона идеалом, он вряд ли стал бы восхвалять афинян за то, что они вели освободительную войну против атлантов (см. «Тимей», 23с).

Затем. По свидетельству Прокла (410–485), комментатор Платона Крантор, который жил на три столетия позднее философа, сам видел панели с иероглифическими надписями, излагающими историю Атлантиды, и утверждал, что эти надписи сделали жрецы богини Нейт, основательницы города Саиса.

Далее. Человек, сочинивший легенду или миф, обычно старается сделать его как можно логичнее и правдоподобнее. Однако Платона самого смущают некоторые подробности истории Атлантиды. Критий говорит:

… Если сказать, каковы были глубина, ширина и длина этого канала, никто не поверит, что возможно было такое творение рук человеческих, выполненное в придачу к другим работам, но мы обязаны передать то, что слышали… («Критий», 118с).

В самом деле, какое отношение это необыкновенное инженерное сооружение имело к политико-философскому мифу? Тут явно отсутствует намек на сказочное вдохновение, а скорее выражено недоумение человека, столкнувшегося с непонятным историческим фактом.

Многие ученые обращают внимание на то, что Платой провел в Египте тринадцать лет и наверняка мог получить от египетских жрецов более полную информацию об Атлантиде. Будь на его месте Геродот, он, несомненно, попытался бы это сделать, но Платон был философом, а не историком. Кроме того, по общему мнению, он посетил Египет за много лет до написания «Тимея», История Атлантиды, столь интересная для нас, могла вовсе не заинтересовать Платона, и на самом деле она занимает в диалоге «Тимей» незначительное место.