Асфальт - [73]

Утро было пасмурное и холодное, ещё не рассвело, но было ясно, что и день будет пасмурным. Настроения это Мише не добавляло. Он ехал по забитой машинами утренней Москве, не включая радио. Обычно он слушал новости или какие-то радиостанции с серьёзными аналитическими разговорами.

Миша сам себе приказал спешить и сердился на пробки. Он тем утром много перестраивался из ряда в ряд, сигналил тем, кто, по его мнению, замедлял движение, и ругался.

В итоге всё равно ехал медленно. В одном месте было совсем не протолкнуться. На одной полосе проспекта шли дорожные работы, и от этого пришлось ползти буквально по метру в минуту. Но дорожные работы Мишу заинтересовали. Он специально попробовал проехать ближе к работающей технике и людям.

Велась, дорожная разметка. «Понятно! Спешат, бездельники, – подумал Миша. – Дотянули до холодов, вот теперь жопу рвут днём и ночью. Вот, смотри, Миша, как нельзя работать!

А снег-то может пойти в любой момент, и тогда всё. А что это у них за агрегат? Почему не знаю?»

Миша увидел незнакомую и неизвестную ему машину для разметки. Большое и сложное техническое устройство, жёлтого цвета, на маленьких колёсах медленно ползло по дороге, а за ним оставалась на асфальте идеальная белая полоса. Миша интересовался и знал всех производителей такой техники и, как ему казалось, был в курсе всех выпускаемых моделей и новинок. Ещё он хорошо знал, какую технику закупают конкуренты, и какая лучше для нашего климата и дорог. Он и сам недавно занимался закупкой подобной машины. Но именно такую он видел впервые.

Мише не удалось рассмотреть эту машину подробно. Он не смог протиснуться поближе, но зато он прочёл название фирмы, которая производила дорожные работы.

– Какая-то новая, – сказал Миша сам себе, – надо бы узнать.

Узкое место кончилось, и движение по проспекту стало веселее. «Ну вот и началась повседневность», – подумал Миша.

Он удивлялся тому, что поспать удалось каких-то два с небольшим часа, но этого было достаточно, чтобы все мысли, рассуждения и даже выводы бессонной ночи теперь казались мелкими и далёкими. Правда, этих двух часов не хватило, чтобы отдохнуть и выспаться. Он ехал на работу, но о работе думать ещё не начал, хотя обычно, по дороге, слушая радио, он думал о делах и мысленно пробегал по запланированному на день.

А тут Миша ехал на работу, как после очень долгого и утомительного отсутствия, и очень надеялся, что там, у себя в кабинете, быстро втянется, почувствует азарт и смысл. А главное, он очень хотел, чтобы ушло отношение к делам и работе как к той самой пресловутой «повседневности», которая будет происходить каждый день и которая ни к какому конкретному и определённому результату не ведёт, а просто заполняет собой каждый день, и так до обозримого жизненного горизонта и даже далеко за этот горизонт.

Миша надеялся у себя в кабинете быстро ухватиться за суть происходящего, увлечься, заинтересоваться, да хоть бы даже и разозлиться, но не чувствовать повседневности, а ощущать день.

То, что его заинтересовала та машина, Мишу обрадовало. Он надеялся также заинтересоваться и всем остальным трудовым процессом.

Ехать до работы оставалось уже немного, но снова возникла пробка, и первый утренний телефонный звонок заглушил все остальные звуки, из которых состоял городской дорожный гул.

– Миша, доброе утро! Это Леонид. С тобой всё в порядке? – услышал Миша в телефоне.

– Еду на работу, скоро буду, – ответил Миша строго, – а что-то случилось?

– Нет, ничего! – ответил Лёня спокойно. – Мало ли. Обычно ты в это время здесь. Просто последние дни…

Скоро буду. Не контролируй меня, – раздражённо ответил Миша и бросил телефон на соседнее сиденье.

***

Лёня часто, если не сказать постоянно, Мишу раздражал и очень часто вызывал гнев. Так было всё время, сколько они вместе работали. Миша всегда Лёню ругал и был им недоволен, прекрасно зная, что Лёня незаменимый и очень полезный человек и работник.

«По сути, Миша вместе с Леонидом начинал всё с самого начала и с нуля. Когда-то друг Мишиного отца сказал, что у его знакомых из Москвы есть сын, хороший парень, настоящий, грамотный инженер, которому интересно было бы работать не на большом заводе, а, может быть, интереснее поработать с Мишей. Лёня оказался невероятно подробным человеком. Он был старше Миши на год с небольшим».

Миша до знакомства с Лёней никем и никогда не руководил, никем не командовал, никому не давал указаний и, как следствие, ни на кого не повышал голос. Миша часто спорил с друзьями и приятелями, много раз эти споры доходили до крика. Но ругать другого человека, заставлять другого человека что-то делать и говорить что-то по делу приказным тоном ему не приходилось. Но с Лёней это вышло само собой и как-то почти сразу.

Ещё Мишу часто сердило то, что Лёня спокойно относился к его гневу и раздражению. Миша думал, что если бы на него самого кто-нибудь позволил так же кричать и ему указывать, как он это делал с Лёней, то он, Миша, не выдержал бы, развернулся и ушёл, да ещё бы хлопнул дверью. Мише регулярно было стыдно за то, что он Лёню ругал, одёргивал, редко, а точнее, почти никогда не хвалил. Миша часто давал себе зарок больше на Лёню не ругаться и держать себя в руках. Но, как только он Лёню видел или слышал, только Лёне стоило что-нибудь нудно начать говорить, как Миша не выдерживал. Ещё Мишу раздражало, что Лёня лез к нему со всеми мелочами, потому что для него мелочей не существовало. Лёня был склонен к панике, не принимал решений ни по каким вопросам, потому что считал, что в области решений он несилён, а ещё Лёня был занят работой всё своё жизненное время, и его больше ничего не интересовало. Всё это Мишу злило, а больше всего то, что Лёня чаще всего оказывался прав, особенно в деталях и мелочах.