Армейские байки - [19]

— Взвод, строиться! Форма номер раз! — рявкнул старший сержант Павлов. Осенью он уходил на дембель, поэтому последние месяцы был немного расслаблен и спокоен, за что уже получил втык от комбата на одном из батальонных построений.

— Первое отделение — становись! Второе отделение…, - тут же заблажили сержанты, встав у мест построения своих отделений. Через пять минут у ворот военного городка переминался почти весь взвод, отсвечивая обнаженными торсами. Даже дембеля не утерпели посмотреть, в чем там дело у «водил», и стояли кучкой, хоть и чуть сбоку, но все же тут, вместе со своими. Павлов отошел в сторону, переговорил тихонько с дежурным, тот дал отмашку и ворота медленно распахнулись.

— Левое плечо вперед, — рыкнул Павлов. И почти сразу, — Прямо! Это не кросс. Это, получается, совсем в другую сторону. И главное — не бегом. Кросс — это страшно, особенно после ужина. Тут же идем вольно, гремим сапогами по асфальту. Потом шуршим по траве. Потом под ногами оказывается мягкий песок.

— Стой! Вольно! Р-р-разойдись! На пруд нас пару раз водили. И опять мы на этом пруду. Только вечер, и скоро станет темнеть. Солнце село, только край неба еще почти белый.

— Ну, и какого вы тут? — слышно бурчание Павлова.

— Да, вот помыться заехал…

— Ну?

— А тут дно.

— А ты?

— Я газовать стал…

— Два наряда.

— Есть два наряда, — угрюмо пробубнил водила. — Но кто же знал, товарищ старший сержант!

— Тебя чему учили, салага? Кто же газует, раз вляпался? Ну, ладно… Взвод! Ко мне! И уже стопившимся вокруг него негромко, но отчетливо:

— Мужики, тут, это, такое дело. Салага нас всех подставил немного. «Газон» чуть не утопил. В общем, раздеваемся все — и тянем.

Иначе всем же потом отдуваться.

— А дернуть если? — раздался голос кого-то из дембелей.

— Ты слепой? Вон, смотри — додергались уже. На берегу стоял ГАЗ-66. От него в воду уходил трос, и в темноте виднелся осевший в воду по самую кабину такой же «газон».

— Ничего, зато искупаемся перед сном! С матерком, прибаутками, взвод спустился в теплую воду, облепил со всех сторон застрявший автомобиль.

— Так! Раскачиваем, ясно? Мы раскачиваем, чтобы оторвать, со дна приподнять, а с берега дергают. Ясно? Начали! Ага, начали. Тут сам-то постепенно уходишь в песок чуть не по колено. Какого черта он полез в воду на машине? Помыть можно было и из ведра! Раз-два, раз-два… В резонанс, раз-два, раз-два… Тяни, так твою! Толкнуть-отпустить, толкнуть-отпустить… Шлепнуться, поскользнувшись, выбраться второпях, протиснуться опять плечом к плечу и — раз-два, раз-два… Это наша машина. Это наш взвод. Все в воде, даже Павлов. Вон он, бугрится в темноте, побухивая, как в ведро:

— Раз-два, раз-два… Тяни, так твою! С берега дергает второй «газон».

— Да не дергай, вытягивай потихоньку! Воет двигатель, летят комья земли из-под задних колес.

— Раз-два, раз-два… Да он же, блин, чуть до рамы не утоп!

Раз-два, раз-два… Мы упираемся в кузов руками и толкаем-отпускаем, толкаем-отпускаем, гоня волну по пруду. Машина закачалась, поддаваясь понемногу, стала по сантиметру, буквально по чуть-чуть подаваться в сторону близкого берега.

— А-а-а! Давай-давай! Нажмем! Раз-два, раз-два! Под какой-то хруст, под натужный рев двигателя, наш «газон» выплывает к берегу. Тут же заводится и на малых-малых оборотах тянется на буксире до самого асфальта. Взвод кувыркается в теплой летней воде. Недовольных, кажется, нет. Хотя…

— Товарищ старший сержант!

— Ну?

— Так, это…

— Что, блин, опять?

— Так, вы ж мне кузов снесли с рамы!

— Б…! Воин! Мы тебя от «губы» спасли! Б…! Пять нарядов, понял? Пять нарядов! И ремонтировать — сам! Повторить!

— Есть пять нарядов…

— И чтобы вас тут не было через пять минут. Исполнять! Вашу такую и разтакую мать… Грузовики осторожно, «на цыпочках», укатывают в темноту, а мы бултыхаемся в теплой воде. Вверху, в совершенно черном небе горят нереально яркие и большие звезды. В кустах и траве скрипят кузнечики.

— Ну, что, мужики? Еще полчаса побултыхаетесь — и баиньки?

— Час, товарищ старший сержант! Можно — час?

— Ну, а чего же нельзя…, - закурил, присев на берегу, Павлов. — Это ж ваше личное время.

Авария

Взвод дремал, набившись в темное нутро кузова «сто тридцать первого», опустив тент, который только похлопывал на ветру, когда грузовик делал очередной поворот. Подняли сегодня рано, по тревоге, но, погоняв их немного на плаце, устроив разнос командиру взвода, комбат не стал устраивать кросс в полной боевой (видимо, не за что было), а коротко скомандовав — «Взвод, в машину!» — отправил их на стрельбище. Стрельбище располагалось далеко за городом, на берегу небольшой, темной, воняющей какой-то химией речки. Недалеко от берега стояло двухэтажное кирпичное здание, объединяющее в себе казарму для «молодых» на время карантина, управление и столовую. Перед ним — хоть и небольшой, но заасфальтированный плац. Без плаца просто нельзя, иначе, где еще можно было бы построить бойцов, где устроить строевой смотр, где поощрить благодарностью или даже грамотой? А дальше вокруг — степь и небольшие пригорки, и только вдалеке рощицы березок, куда иногда пытаются добраться грибники, прорываясь сквозь проволочное ограждение. Но на то и караульные, чтобы пресечь незаконное проникновение посторонних лиц на охраняемую территорию. Стрельбы организовывались регулярно, поэтому обход территории патрулями был делом обычным: вот, не хватало еще командованию разбираться с дураками, что полезут вдруг под пули, оторвавшись от свежих шашлыков или от нудного, но и веселого одновременно дела собирания грибов. Вот и теперь, когда грузовик с брезентовым тентом, под которым съежились в связи с прохладным осенним утром двадцать четыре человека (двадцать пятый — водитель в кабине, двадцать шестой — прапорщик-командир взвода возле него, и там же в кабине двадцать седьмой — замковзвода старший сержант Павлов, кивающий на кочках головой, задремывающий было и снова поднимающий голову и обозначающий свою постоянную боеготовность, вот и весь взвод, за исключением пары дневальных и дежурного, оставшихся в расположении части) подъезжал к дощатым воротам, обмотанным колючей проволокой, они уже были распахнуты, и возле них стоял, вытянувшись в струнку, караульный с автоматом на плече. С лязгом открылся задний борт: