Арктический экзамен - [8]
Дело, конечно, рисковое, новые места, другие люди. Может, напрасно народ взбаламутили, погробим время да и вернемся при своих интересах на завод… Мог бы пойти на старые надежные промыслы. Мог бы, не отказали бы. Да вот директор упросил, тоже взад пятки неудобно. Ладно, последняя зима, походил, полазил, на пенсию пора. Пора…
До озера еще с километр, снег неглубок, и лошади бегут ходко. В стороне, в лесу, на заиндевелом осиннике, потухшим углем чернеет ворон. Крупный, носатый. «Ну что натопырился? Люто зимой-то! Сиди пока, — думает башлык. — Сиди карауль, может, что и накараулишь».
На задних санях разговаривают опять, хохочут. «Молодежь, — башлык трогает варежкой щеку. — Им что! Кровь молодая. Как на льду-то будут вести себя? Эти двое, видать, работящие ребятишки. Из деревни дальней приехали кисели хлебать… Лохмач, придумали же… Хоть ботало, а тоже где-то успел соплей на кулак помотать. Обтешется… Чемакин вон вторым норильщиком назначил».
— Сашка-то согласился? — спросил дядя Коля.
— Ага, — кивает бригадир. — Шубе, как маленький, обрадовался.
— Ну и ладно. Всем шубы надо было на складе просить.
— Да так оно….
«Да… А Яремин? Что-то не спокойно мне с этим. Не пойму… Нож за моду взял носить где надо и не надо. Ну ладно… В годах вроде уж мужик…»
Размышления дяди Коли прерывает заполошный крик Лохмача.
— Ура-а-а!
Кованые копыта лошадей зацокали по льду, с возов посыпались, попрыгали, устроили потасовку. Шурка — конюх выронил вожжи, запутался в длинном гусе, упал, расцарапал щеку.
— Дураки вы, дураки-и… Лохмач дурак, — он разобиделся всерьез.
За подводами — путь им указывает теперь дядя Коля — пошли пешком. Остановились ближе к южному берегу, в полкилометре от камышей. Здесь и решили закинуть невод.
На открытом месте даже легкий ветерок сразу хватает за щеки. Норовит забраться под гусь, выдуть накопившееся за дорогу тепло, обыскать, обшарить и под стегаными куртками.
Сашка Лохмач в своем «пуленепробиваемом» шубчике на правах младшего комсостава увязался за дядей Колей и Чемакиным. Начальствующая тройка выбирает место под майну, от которой будут заводить тоню. Башлык размечает лунки, отсчитывает деловито шаги, ставит вешки. Лохмач пытается тоже руководить, посасывая «беломорину». Но главная фигура сейчас башлык! Даже Чемакин полностью передал инициативу в его руки и возле каждой вешки старательно уминает снег, чтоб не свалилась.
— Господи, благословясь, начнем! — Дядя Коля ударил пешней лед. Звонкие хрусталинки брызнули под ноги, рассыпаясь по пасту, откатываясь и застревая в натоптанных вокруг следах. Глухо откликнулись еще восемь пешней, разгоняя в голове мысли, в теле — тепло и задремавшую кровь.
Витька вместе с Толей, Акрамом и Володей угадали на крыло к Яремину. Звеньевой не торопится, пока не надолбят лунок, рано загонять норило под лед. От перематывает в кольцо капроновый тросик, вяжет за один конец невода. То же самое, глядя на него, ладит Сашка Лохмач.
— Нажмем, мордовороты! — кричит Толя, он первым продолбил лунку. Лед крепок — толщиной с полметра, а то и больше.
Витьке не нравится, что он попал на крыло к Яремину. Можно уйти к Лохмачу, но там подобралась своя компания. С нею и Шурка — конюх. Шурке — конюху можно и не долбить, на то он и конюх, но заменить его некем. Чемакин будет писать Шурке за конюховство и за долбежку. Вот и долбит Шурка — конюх.
— Баушке Нюре Соломатиной корытца не нужны, — слышит Витька за спиной голос Яремина.
— Какие корытца?
— А то, что долбишь… Дай-ка пешню. — Звеньевой бросил на снег варежки, инструмент заиграл в его руках. Не сходя с места, он обошел пешней края проруби, углубился, с маху пробил лед, хлынула вода. Она быстро наполнила прорубь до краев.
— Ты это… Пробивай, когда наполовину выдолбишь, с водой-то легче…
— Спасибо, — поблагодарил Витька.
Яремин ушел молча, мотая полами шубы…
Нет, все же с Лохмачом бы веселей работалось. Никак не выходил из головы тот случай — на стрежевом песке. Вечером, после ужина, в красном уголке стучали в бильярд. Витька засунул недочитанную книжку под матрац, занял очередь… Толя с Лохмачом еще не вернулись из деревни, где продавали свой пай — доставшихся при дележке язей. Невелик пай — по пять штук, на старые деньги деревенские бабы давали по пятерке: «на шило — мыло, паперёсы». Витька забил очередь вместе с приятелем Яремина. Сам Яремин накануне о чем-то повздорил с дружком, потом появился вдруг пьяным. После, как рассказывала повариха, мотался по кухне, опрокинул ящик с солью, что-то искал. Опять залил глотку, обматерил повариху вдругорядь, схватил со стола столовый ножик и, как заполошный кинулся в красный уголок.
Дальше все произошло на глазах. Подбежал к приятелю и саданул ножиком в спину. Никто и не ойкнул, как все случилось. Парень пошатнулся, уронил кий, Витька подхватил парня, повел на кровать. Те двое, что играли против них, догнали Яремина и уже на улице два раза ударили о стену, может, кокнули бы совсем, но тот сумел вырваться, убежал.
Рана была неглубокой, но кровь долго не могли остановить. Витька бегал в деревню за фельдшерицей, но той дома не было. Утром на попутном катере раненого отправили в город, в больницу.
«В чистом поле» – новая книга поэта и прозаика Николая Денисова – лауреата Международной литературной премии «Имперская культура». Это строки о друзьях-товарищах по литературному цеху, их жизненном и творческом пути. Автор прослеживает наиболее ёмкие «вехи» в истории организации тюменских писателей – на фоне событий советской и постсоветской эпохи – через личное восприятие разнообразных моментов бытия.Книга издается к 50-летию Тюменского регионального отделения Союза писателей России.
В новый сборник стихов Николая Денисова «В конце века» вошли поэтические произведения последнего времени, публиковавшиеся в журнале «Наш современник», в «Литературной России», в «Тюмени литературной», других изданиях, а также непубликовавшиеся.
Огненный крест» – книга поэта и прозаика Николая Денисова, лауреата Всероссийской литературной премии имени Д.Н. Мамина-Сибиряка, содержит документально-художественные повествования о русских эмигрантах «первой волны», о бывших мальчиках-кадетах, чьи отцы – воины Белой армии – осенью 1920-го ушли из Крыма с войсками генерала П.Н. Врангеля в Турцию, в Сербию, в другие страны «русского рассеянья».Автор повествует о личных встречах с русскими зарубежниками в России, Венесуэле, других странах Южной Америки, о подробностях их судеб на фоне событий эпохи, рисует их быт, характеры, одна из главных черт которых – любовь к родному Отечеству.
В стихотворный сборник Николая Денисова «Под луной» включены стихотворения разных лет, ранее не публиковавшиеся и не входившие в книги поэта.
Стихотворения и поэмы, вошедшие в книгу избранных произведений известного поэта и прозаика Николая Денисова, наиболее полно представляют его поэтическое творчество.В книге опубликованы ранние стихи поэта, датированные началом 60-х годов, непубликовавшиеся стихи, а также произведения, что составляли сборники, выходившие в издательствах Москвы, Свердловска, Тюмени.Творчество Николая Денисова, как отмечают критики, рецензенты, подкупает лиризмом, естественностью интонации в разговоре с читателем, чистотой поэтической строки.
Впечатления деревенского детства, юности, зрелых лет, океанских дорог – Николай Денисов обошел полмира на судах торгового флота – основная тема творчества тюменского поэта и прозаика. В новую книгу вошли произведения, написанные за последние годы. В сатирической повести «Пожароопасный период», публиковавшейся в журнале «Урал», замеченной критиками и читателями, легко просматриваются картины и действо первых лет «перестройки».Рассказы – о любви, о верности, человеческом долге, о судьбах современников – проникнуты лиризмом, теплыми чувствами.«Ревущие сороковые» – документальное повествование об одном из морских рейсов в Южную Америку.
Есть ли средство от одиночества и где его искать? Старший лейтенант Виктор Лихачев пытается это понять и разобраться в себе. События происходят до перестройки, во времена генсека Черненко.
Когда муж решил, что ему лучше в холодном Дублине, чем рядом с тобой, а босс – что ты уже недостаточно хороша для своей работы, когда ты заперта в коробке пустой городской квартиры, как птица в клетке, нужно сильное средство, чтобы заставить себя жить… Совет психотерапевта поначалу кажется Кьяре глупым: каждый день, хотя бы десять минут, делать то, чего раньше никогда не делала. Но дневник ее отчаянно смелых и веселых приключений расскажет о другом: счастье близко и страшен только первый шаг!
Гонимая стыдом и чувством вины, Аллис оказывается в уединенном доме на берегу моря, где проводит дни, ухаживая за садом и готовя еду для молчаливого хозяина, сорокалетнего Сигурда. Какие тайны они хранят друг от друга? И возможно ли распрощаться с прошлым и начать все с начала? «Птичий суд» – роман о мужчине и женщине, перерастающий в настоящую драму о жизни и смерти.
Вчерашняя рязанская школьница Инга отваживается принять участие в конкурсе красоты и внезапно для себя оказывается среди финалисток. С этого момента её жизнь ускоряется, и вихрь невероятных событий захватывает девушку. Конкурс красоты, блистательное замужество, путешествия, познание других культур, участие в телепроектах… Читая эту авантюрную мелодраму, следя за судьбой героини, вы будете оказываться в Испании, в Непале, в Италии, в Панаме и, конечно же, – в России. Ведь душой Инга русская, из Рязани.
После рождения недоношенной бездыханной малышки от непутевого мужа жизнь Маруси Ждановой меняется далеко не в лучшую сторону. Не найдя поддержки у сестры и мамы, она едет в глухой лесной поселок к своей свекрови, но и там ее ждут одни неприятности и мистические совпадения… Как выйдет из сложившейся ситуации провинциальная девушка и кто станет ее помощником и проводником в жизнь, об этом и многом другом читайте прямо здесь!