Арктический экзамен - [7]
— Поиграю, Галя, приходи, — Витька почувствовал облегчение, осмелел, хотел спросить, почему она утром села в розвальни к Толе, но не решился.
Послышались шаги. Под чужими валенками поскрипывал снег. Это шел от Соломатиных к себе домой Никифор.
— Иди, Витенька, я тоже пойду.
Витька смотрел ей вслед. Щеки его горели.
— Вставай, парень, — будит Никифор Витьку, — оболокайся поскорей, все на ногах.
В доме прохладно, подозрительно тихо. Никифор звякает в кути чугунами, чистит картошку. В головах у Витьки тепло, даже жарко. Освободил руку из-под одеяла, откинул с лица волосы, наткнулся на что-то мягкое, пушистое. Щенок. Он лежал в подушках, спал.
— Спокою всю ночь не давал, — увидев, что Витька проснулся, жалуется Никифор. — Встану — визжит, лягу — опять визжит. Наградил бог заботушкой. Вот и занес. Загинет на холоду. Собака, а душа-то живая…
— Спасибо, дедушка. — Витька торопливо натягивает ватные брюки, мотает портянки, поглядывает во двор. Там запрягают лошадей. — Спасибо… Сегодня рыбы тебе наловлю.
— Добрый ты, гляжу, парень… Только, смотри, не промахнись. Крученая она девка-то, — дед с интересом глянул из-под белесых бровей. — Вчера так и стрелила от огорода, а вскоре и ты заходишь сам не в себе. Стариковский глаз приметливый….
Никифор уходит в горницу, пригнувшись, чтоб не задеть косяк, прибирает на полу матрацы.
— Она тут каждого встречного — поперечного принимает, — говорит он оттуда. — Разбаловалась девка… Да ить что сказать! Уехать, наверно, собралась, вот и ловится теперь за мужиков…
Витька ищет шапку, обижается на старика, Что он там болтает? Он вдруг до осязаемости вспомнил вчерашнюю встречу, поцелуи Галины. А ведь правда, еще не целованный. Представлялось раньше все иначе. Как станет побойчей, не будет перед девчонками робеть и… Что будет дальше и как все может произойти, не представлял. Только знал, что научится каким-то красивым, возвышенным словам… Он вспомнил запах. Запах силоса. Руки у Галины пахли силосом. И зачем смеялась, когда поцеловала? «Ловится за мужиков». Опять пришли на ум Никифоровы слова. Зачем он так про нее?
Витька, уже собранный, торопится дожевать хлеб с салом, запивает прямо из чайника кипяченой водой. Он злится и на деда и на себя, что проспал дольше всех, а ведь сегодня ехать на озеро. День-то какой! А вдруг и на самом деле вытянут полный невод!
Он поглядывает в окно. Рыбаки укладывают в сани инструмент. Вон Шурка — конюх, запинаясь, бежит с охапкой сена, кладет в розвальни. Акрам зачем-то набрал колотых поленьев, положил рядом с неводом. Тут двери в избу распахнулись, ввалилось полбригады во главе с башлыком дядей Колей.
— Выспался, голубчик!
Дядя Коля в шубчике, подпоясанный тонким ремешком, неторопливый, степенный. По годам чуть помоложе Никифора, пободрей.
Сашка Лохмач и Толя продолжают спорить: какие бродни лучше — из кожи или из брезента. Яремин… Володя… Вместе с ними почему-то и Галина, принаряженная, в цветном платке, Успела с утренней дойки переодеться. Улыбнулась Витьке, протискиваясь к нему от порога.
Лохмач, он пропадал целую ночь, прошагал в горницу. Там у него происходит разговор с Никифором:
— Ну, чё, гулена, набегался? Сказывают в Еланке был, не терпится тебе, кобелю…
— Ладно, дед. Кнутик не попадался: тут? — Сашка шарит в углу под матрацами где ночью лежала упряжь.
— Под кроватью посмотри, — советует Витька.
Кнутик и вправду нашелся под кроватью
— С ветерком полетим, — бодрится Лохмач, — верно, Галя? — он обнимает ее за плечи.
— Лети ты, — она отстраняется, — да крылья не обломай!
Дядя Коля — он зашел попить перед дорогой — басит:
— Добра девка! Смотри, Галина, увезут тебя наши молодцы!
— А я и сама кого-нибудь завлеку, — не теряется Галина.
— Ишь ты, завлеку! Попробуй, — подначивает дядя Коля.
Володя с интересом смотрит на них, натирая солью крупный ломоть хлеба, кладет в карман. Толя с деланным равнодушием тискает в руках варежки. Яремину не терпится; поскорей убраться за двери:
— Ну хватит, рассвело уж, поехали.
— А вот и попробую, — смеется наигранно Галина и неожиданно подходит к Витьке, целует его в губы. Происходит это так неожиданно, что он густо заливается румянцем, непонимающим и виноватым взглядом смотрит на всех.
— Вот это засосик! — удивленно и вместе с тем дурашливо произносит Сашка Лохмач. — А меня можешь так?
— Тебя, балабола, пусть медведица обнимает…
С шутками и смехом рассаживаются по возам, бросая Витьке разные словечки.
— Витька, — начинает почему-то степенный моторист, — там бензин в канистре, смотри, чтоб не пыхнул.
— Ничего, я ему щеки снегом остужу. — Это Лохмач, он с Витькой на последней подводе.
— С тебя бутылка, Витька, — подает голос Яремин.
— А две белоголовых не хочешь? — смелеет Витька в ответ. — Вроде как начальству.
— Сашка, завяжи ему губы шарфом, а то обморозит…
— Да у него и так на один засос осталось… Мешки не забыл, звеньевой?
Постепенно Витьку оставляют в покое. Впереди первый день работы на новом озере, первая пробная топь, ее ждут, внутренне настроясь на удачу, надеясь на многолетний опыт дяди Коли, башлыка. Должны взять рыбку, должны. Он и сам, дядя Коля, на первой подводе рядом с Чемакиным думает о том же, прикрыв ноги гусем.
«В чистом поле» – новая книга поэта и прозаика Николая Денисова – лауреата Международной литературной премии «Имперская культура». Это строки о друзьях-товарищах по литературному цеху, их жизненном и творческом пути. Автор прослеживает наиболее ёмкие «вехи» в истории организации тюменских писателей – на фоне событий советской и постсоветской эпохи – через личное восприятие разнообразных моментов бытия.Книга издается к 50-летию Тюменского регионального отделения Союза писателей России.
Стихотворения и поэмы, вошедшие в книгу избранных произведений известного поэта и прозаика Николая Денисова, наиболее полно представляют его поэтическое творчество.В книге опубликованы ранние стихи поэта, датированные началом 60-х годов, непубликовавшиеся стихи, а также произведения, что составляли сборники, выходившие в издательствах Москвы, Свердловска, Тюмени.Творчество Николая Денисова, как отмечают критики, рецензенты, подкупает лиризмом, естественностью интонации в разговоре с читателем, чистотой поэтической строки.
В новый сборник стихов Николая Денисова «В конце века» вошли поэтические произведения последнего времени, публиковавшиеся в журнале «Наш современник», в «Литературной России», в «Тюмени литературной», других изданиях, а также непубликовавшиеся.
Огненный крест» – книга поэта и прозаика Николая Денисова, лауреата Всероссийской литературной премии имени Д.Н. Мамина-Сибиряка, содержит документально-художественные повествования о русских эмигрантах «первой волны», о бывших мальчиках-кадетах, чьи отцы – воины Белой армии – осенью 1920-го ушли из Крыма с войсками генерала П.Н. Врангеля в Турцию, в Сербию, в другие страны «русского рассеянья».Автор повествует о личных встречах с русскими зарубежниками в России, Венесуэле, других странах Южной Америки, о подробностях их судеб на фоне событий эпохи, рисует их быт, характеры, одна из главных черт которых – любовь к родному Отечеству.
В стихотворный сборник Николая Денисова «Под луной» включены стихотворения разных лет, ранее не публиковавшиеся и не входившие в книги поэта.
Впечатления деревенского детства, юности, зрелых лет, океанских дорог – Николай Денисов обошел полмира на судах торгового флота – основная тема творчества тюменского поэта и прозаика. В новую книгу вошли произведения, написанные за последние годы. В сатирической повести «Пожароопасный период», публиковавшейся в журнале «Урал», замеченной критиками и читателями, легко просматриваются картины и действо первых лет «перестройки».Рассказы – о любви, о верности, человеческом долге, о судьбах современников – проникнуты лиризмом, теплыми чувствами.«Ревущие сороковые» – документальное повествование об одном из морских рейсов в Южную Америку.
Ирен, археолог по профессии, даже представить себе не могла, что обычная командировка изменит ее жизнь. Ей удалось найти тайник, который в течение нескольких веков пролежал на самом видном месте. Дальше – больше. В ее руки попадает древняя рукопись, в которой зашифрованы места, где возможно спрятаны сокровища. Сумев разгадать некоторые из них, они вместе со своей институтской подругой Верой отправляются в путешествие на их поиски. А любовь? Любовь – это желание жить и находить все самое лучшее в самой жизни!
Даже в парфюмерии и косметике есть пробники, и в супермаркетах часто устраивают дегустации съедобной продукции. Я тоже решил сделать пробник своего литературного творчества. Продукта, как ни крути. Чтобы читатель понял, с кем имеет дело, какие мысли есть у автора, как он распоряжается словом, умеет ли одушевить персонажей, вести сюжет. Знакомьтесь, пожалуйста. Здесь сборник мини-рассказов, написанных в разных литературных жанрах – то, что нужно для пробника.
В романе Б. Юхананова «Моментальные записки сентиментального солдатика» за, казалось бы, знакомой формой дневника скрывается особая жанровая игра, суть которой в скрупулезной фиксации каждой секунды бытия. Этой игрой увлечен герой — Никита Ильин — с первого до последнего дня своей службы в армии он записывает все происходящее с ним. Никита ничего не придумывает, он подсматривает, подглядывает, подслушивает за сослуживцами. В своих записках герой с беспощадной откровенностью повествует об армейских буднях — здесь его романтическая душа сталкивается со всеми перипетиями солдатской жизни, встречается с трагическими потерями и переживает опыт самопознания.
Повесть «Пробел» (один из самых абстрактных, «белых» текстов Клода Луи-Комбе), по словам самого писателя, была во многом инспирирована чтением «Откровенных рассказов странника духовному своему отцу», повлекшим его определенный отход от языческих мифологем в сторону христианских, от гибельной для своего сына фигуры Magna Mater к странному симбиозу андрогинных упований и христианской веры. Белизна в «онтологическом триллере» «Пробел» (1980) оказывается отнюдь не бесцветным просветом в бытии, а рифмующимся с белизной неисписанной страницы пробелом, тем Событием par excellence, каковым становится лепра белизны, беспросветное, кромешное обесцвечивание, растворение самой структуры, самой фактуры бытия, расслоение амальгамы плоти и духа, единственно способное стать подложкой, ложем для зачатия нового тела: Текста, в свою очередь пытающегося связать без зазора, каковой неминуемо оборачивается зиянием, слово и существование, жизнь и письмо.
В 2020 году человечество накрыл новый смертоносный вирус. Он повлиял на жизнь едва ли не всех стран на планете, решительно и нагло вторгся в судьбы миллиардов людей, нарушив их привычное существование, а некоторых заставил пережить самый настоящий страх смерти. Многим в этой ситуации пришлось задуматься над фундаментальными принципами, по которым они жили до сих пор. Не все из них прошли проверку этим испытанием, кого-то из людей обстоятельства заставили переосмыслить все то, что еще недавно казалось для них абсолютно незыблемым.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.