Арктический экзамен - [109]
Но какие стоят ночи! Морозец. Сыплет мелкий снежок. Он осеребрил палубы, опушил снасти, и в свете прожекторов ледокола «Северянка» выглядит невестой в подвенечном уборе. Кто-то протоптал тропинку на корму. Но снег сыплет и сыплет, и, наконец, — ни тропинки, ни одиноко темнеющей трубы, повсюду порошистая девственная белизна.
И только черные провалы за кромкой бортов, но и до этого дела нет, поскольку осовевший от чаев народ помогает Пятнице коротать его вахту.
В такую ночь прошли Большой город, куда намеревался еще зайти начальник экспедиции, чтоб опять в спокойной бухте исследовать подводную часть станции — ей досталось напротив устья Индигирки. Но и Большой город уже позади, и колючий штык прожектора обшаривает в ночи новую даль, за которой…
Но тут всколыхнуло Милована:
— Ру — упь сорок за одну строчку! Спокуха, спокуха, фраера… Это сколько же… Это сколько же, к примеру, бутылок пива выйдет? Куплет — четыре строчки, по рупь сорок каждая, бутылка пива, ну — с надбавкой, около полтинника. Так это ж, фраера… Не — е! Слушай, да мы тебя, Витя, никуда не отпустим. Камбуз побоку, выделим лучшую каюту и сиди, строчи. Темы мы тебе… О темах можешь не волноваться. Спокуха!
— Речь выдал наш Василий! Слыханное ли дело! — поддел Милована Глушаков, он все еще помнил то собрание, на котором предлагал «списать» его на берег.
Но ударились в шутливые разглагольствования по поводу Васиного «открытия». Виктора как бы забыли, и он собрался уже потихоньку уйти в каюту, но опять не усидел Глушаков:
— Ну, а Пушкину, к примеру, какую бы сейчас положили ставку?
— Пушкину? Вот тут не знаю… Да, наверное, как и всем…
— Скажи-ка, дела какие! — Глушаков обиделся за Пушкина.
Дебаты разгорелись бы вновь, не влети на главный щит Гена Бузенков.
— И этот не спит, красавец! — подивился Пятница.
— Геннадий Николаевич, — начал было Крант, но Гена резко взмахнул рукой, обрывая. Он больше обычного возбужден, в глазах — и растерянность, и возмущение.
— Шо це такое, Гена? — помог ему Пятница.
— А то! — Бузенков нервно вскинул ладони в каком-то молитвенном жесте. — Они что там? Откуда им что известно?
— Не кипи, давай толком, — тихо произнес Виктор, теряясь в догадках. Бузенков накануне сидел в радиорубке и крутил ручку приемника.
— Толком. Ага — а… Это твоя братия на весь мир сообщила, мол, плавучая электростанция благополучно завершила переход во льдах, прибыла на Чукотку! И… И дала уже — дала! — первый ток золотодобытчикам!
— Подожди, Геннадий, ты сам слышал? — поднялся Глушаков. Загремели стульями остальные, только Пятница не пошевелился.
— Нет, я — не сам… Кулик — плавунок с берега весть принес. Московское радио сообщило, откуда мне взять еще?
— Бывают ошибки, — хмуро произнес Виктор.
— Ошибки — и! Сейчас с «Буслаева» передали — впереди лед. Ледокол «Москва» навстречу, на подмогу идет.
— Ну что ж, Москва маху дала, «Москва» и выручит.
Продолжать чаепитие показалось вдруг неуместной роскошью. Вывалили на палубу, оставив у щита одного Пятницу.
Снег все сыпал. Пахло уже настоящей зимой, ядреной и звонкой, как морозные чурбаки. Снег падал тяжело и отвесно, и было странно наблюдать, как, достигая темного пространства воды, он тотчас исчезал, растворяясь, будто сахарный песок.
Вахтенный матрос, раздобыв где-то деревянную лопату, чистил палубу возле рубки, широкими взмахами перекидывал снег через леера.
— Двадцать миль осталось, товарищи! — открыв дверь рубки, бодро доложил капитан Глебов.
— Спасибо, Павел Сергеевич! — ответил за всех Сапунов.
Снег сыпал, освобождая небесные сферы дневному свету. Вошли в полосу льдов. Разводья уже стеклил молодой ледок, перемешанный со снегом. «Вот и «сала» попробовали!» — подумал Виктор, вспоминая описания здешних мест Старокадомским.
Лед наконец сомкнулся за кормой, но обычных по сему поводу эмоций не вызвал. Напротив, льдины, атакующие суда, казались какими-то родными, домашними.
К полудню подошел вызванный на помощь ледокол «Владивосток». И теперь «Буслаев», получив дополнительную поддержку, неустрашимо продвигался вперед, увлекая за собой «Северянку» и «Решительного».
На станции объявили «горячую воду». Свободные от вахт заполошно кинулись занимать души, на ходу выхватывая из рундуков чистое белье, полотенца.
— Последний парад наступа — ает! — возликовала промежуточная палуба.
— Подходим!.. Братва!..
— Последний парад наступа — ает!..
Близкое побережье, вырастая из морозной полумглы, придвинуло к морю оснеженные вершины сопок. Они навевали думы о загадочности дальних мест, будили детскую восторженность перед неизвестным. Но предстоял еще прозаический обед, о котором Виктор, хлопоча у плиты, думал как о «последнем» обеде за время перегона. Что будет потом — завтра или послезавтра? Но мысли текли в одном направлении: дошли!
Обедали не то чтоб сумрачно, а как-то торопливо, взвинченно, спеша поскорей подняться наверх.
— Да врубите же музыку! — донеслось из коридора.
На тентовой палубе, куда Виктор кинулся на зов Высоцкого, густая толпа в полушубках. Азартно щелкали затворы фотоаппаратов. Возбужденный, радостный народ снимался на фоне рубки, ледокола, торосов.
«В чистом поле» – новая книга поэта и прозаика Николая Денисова – лауреата Международной литературной премии «Имперская культура». Это строки о друзьях-товарищах по литературному цеху, их жизненном и творческом пути. Автор прослеживает наиболее ёмкие «вехи» в истории организации тюменских писателей – на фоне событий советской и постсоветской эпохи – через личное восприятие разнообразных моментов бытия.Книга издается к 50-летию Тюменского регионального отделения Союза писателей России.
Стихотворения и поэмы, вошедшие в книгу избранных произведений известного поэта и прозаика Николая Денисова, наиболее полно представляют его поэтическое творчество.В книге опубликованы ранние стихи поэта, датированные началом 60-х годов, непубликовавшиеся стихи, а также произведения, что составляли сборники, выходившие в издательствах Москвы, Свердловска, Тюмени.Творчество Николая Денисова, как отмечают критики, рецензенты, подкупает лиризмом, естественностью интонации в разговоре с читателем, чистотой поэтической строки.
В новый сборник стихов Николая Денисова «В конце века» вошли поэтические произведения последнего времени, публиковавшиеся в журнале «Наш современник», в «Литературной России», в «Тюмени литературной», других изданиях, а также непубликовавшиеся.
Огненный крест» – книга поэта и прозаика Николая Денисова, лауреата Всероссийской литературной премии имени Д.Н. Мамина-Сибиряка, содержит документально-художественные повествования о русских эмигрантах «первой волны», о бывших мальчиках-кадетах, чьи отцы – воины Белой армии – осенью 1920-го ушли из Крыма с войсками генерала П.Н. Врангеля в Турцию, в Сербию, в другие страны «русского рассеянья».Автор повествует о личных встречах с русскими зарубежниками в России, Венесуэле, других странах Южной Америки, о подробностях их судеб на фоне событий эпохи, рисует их быт, характеры, одна из главных черт которых – любовь к родному Отечеству.
В стихотворный сборник Николая Денисова «Под луной» включены стихотворения разных лет, ранее не публиковавшиеся и не входившие в книги поэта.
Впечатления деревенского детства, юности, зрелых лет, океанских дорог – Николай Денисов обошел полмира на судах торгового флота – основная тема творчества тюменского поэта и прозаика. В новую книгу вошли произведения, написанные за последние годы. В сатирической повести «Пожароопасный период», публиковавшейся в журнале «Урал», замеченной критиками и читателями, легко просматриваются картины и действо первых лет «перестройки».Рассказы – о любви, о верности, человеческом долге, о судьбах современников – проникнуты лиризмом, теплыми чувствами.«Ревущие сороковые» – документальное повествование об одном из морских рейсов в Южную Америку.
Издательская аннотация в книге отсутствует. Сборник рассказов. Хорошо (назван Добри) Александров Димитров (1921–1997). Добри Жотев — его литературный псевдоним пришли от имени своего деда по материнской линии Джордж — Zhota. Автор любовной поэзии, сатирических стихов, поэм, рассказов, книжек для детей и трех пьес.
20 июня на главной сцене Литературного фестиваля на Красной площади были объявлены семь лауреатов премии «Лицей». В книгу включены тексты победителей — прозаиков Катерины Кожевиной, Ислама Ханипаева, Екатерины Макаровой, Таши Соколовой и поэтов Ивана Купреянова, Михаила Бордуновского, Сорина Брута. Тексты произведений печатаются в авторской редакции. Используется нецензурная брань.
Церемония объявления победителей премии «Лицей», традиционно случившаяся 6 июня, в день рождения Александра Пушкина, дала старт фестивалю «Красная площадь» — первому культурному событию после пандемии весны-2020. В книгу включены тексты победителей — прозаиков Рината Газизова, Сергея Кубрина, Екатерины Какуриной и поэтов Александры Шалашовой, Евгении Ульянкиной, Бориса Пейгина. Внимание! Содержит ненормативную лексику! В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
И снова 6 июня, в день рождения Пушкина, на главной сцене Литературного фестиваля на Красной площади были объявлены шесть лауреатов премии «Лицей». В книгу включены тексты победителей — прозаиков Павла Пономарёва, Никиты Немцева, Анастасии Разумовой и поэтов Оксаны Васякиной, Александры Шалашовой, Антона Азаренкова. Предисловие Ким Тэ Хона, Владимира Григорьева, Александра Архангельского.
Иван Габай (род. в 1943 г.) — молодой словацкий прозаик. Герои его произведений — жители южнословацких деревень. Автор рассказывает об их нелегком труде, суровых и радостных буднях, о соперничестве старого и нового в сознании и быте. Рассказы писателя отличаются глубокой поэтичностью и сочным народным юмором.
Героиня романа – женщина, рожденная в 1977 году от брака советской гражданки и кубинца. Брак распадается. Небольшая семья, состоящая из женщин разного возраста, проживает в ленинградской коммунальной квартире с ее особенностями быта. Описан переход от коммунистического строя к капиталистическому в микросоциуме. Герои борются за выживание после распада Советского Союза, а также за право проживать на отдельной жилплощади в период приватизации жилья. Старшие члены семьи погибают. Действие разворачивается как чередование воспоминаний и дневниковых записей текущего времени.