Арктическая одиссея - [40]

– Ну вот, один сторонник моей идеи нашелся, теперь надо другого убедить, – засмеялся я.

– Пошли ужинать, ребята. А то на голодный желудок идеи не пойдут, – предложил Данилов. – За ужином голод утолим и Сашину идею обсосем.

– Соломоново решение, – притворно вздохнул повеселевший Пысин.

За ужином я выставил на стол бутылку спирта, что позволил себе сделать впервые за время пребывания на острове. Засиделись за полночь. После большого трудового дня все трое уснули, как убитые.

Меня разбудил яростный лай собак. «Медведь», – пронзила мысль, и я вскочил на ноги. На соседней койке, свернувшись калачиком, безмятежно спал Виктор, за стеной в радиорубке похрапывал Данилыч. Я решил было не будить товарищей, один выяснить обстановку. Но снаружи среди суматошного лая вырвался громкий собачий визг. Похоже, что зверь задел собаку и находится рядом, за стеной.

– Ребята, подъем! Медведь припожаловал! – крикнул я и, схватив дежурный карабин, как был босиком, бросился в дверь. Выскочив из дома, я не сразу сообразил, что происходит вокруг. Остервенело лаяли и визжали собаки, слышалась негромкая сдержанная брань. Какие-то черные большие привидения (а некоторые из них, страшные, огромные), отмахиваясь от собак, двинулись на меня. «Кто это?! Медведи?! Люди?! Откуда это всё? – лихорадочно подумал я. – Что делать?!»

Я успел перевести затвор, но не решился выстрелить. А во что стрелять? В привидения? А если это люди?

– Кто это?! Что здесь происходит?! – успел крикнуть я и тут же получил сильный удар по голове. Удар по руке – и вырван из рук карабин. «Это они вернулись», – мелькнула мысль, и для меня сразу всё прояснилось. Меня схватили за руки, но я рывком освободил их и сильным ударом в грудь отбросил от себя вперед стоявшую фигуру. Меня схватили сзади за плечи, ударили в лицо. Я схватил наседавшего сзади противника за волосы и, резко пригнувшись, перебросил его через себя. Тот издал громкий вопль. Послышались слова команды на незнакомом языке. Раздались выстрелы, предсмертный визг, стреляли собак, крики, громкая брань.

Тут меня по голове ударили чем-то тяжелым, несколько человек набросились на меня, свалили наземь, стали вязать руки.

Данилова обезоружили и скрутили уже в доме. Виктора взяли сонного. Всех троих бросили в соседнюю с салоном комнату, спальню, и прикрыли дверь. Несколько минут мы лежали в темноте молча, приходя в себя: я от побоев, другие от растерянности, от непонимания случившегося. Сквозь щель неплотно прикрытой двери появились полоски света – в салоне засветили лампы. Слышались резкие громкие среди ночной тишины звуки: незнакомые чужие слова, бестолковое двиганье стульев, бренчала посуда на кухне.

– Никак наши купцы вернулись, – нарушил молчание Данилыч.

– Они, пираты XX века, бандиты, сволочи, – в бессильной злобе проговорил я, стараясь удобнее уместить разбитую голову на голом полу.

– Саша, тебя били? – спросил Данилов.

– Было немного. По голове саданули. Кровь. Правый глаз залило. И руки связали… Гады. Крепко связали – не выдернешь.

– Что же это… Пусть помощь окажут. Обязаны, раненому-то… – сказал Виктор и стал бить ногой в стену. Он лежал на своей койке. Здесь его связали и оставили на месте.

На стук никто долго не отзывался. Наконец дверь приоткрылась, и в комнату кто-то вошел, посветил фонарем.

– Окажите раненому помощь! – крикнул Виктор. – И развяжите нас. Вы не имеете права так с нами…

– Позовите переводчика. Слышишь, парень, того русского позови. Русского… с бородой рыжей… – громко объяснял Данилов. Вошедший хмыкнул и, не сказав ни слова, вышел.

– Пошел докладывать начальству. Сейчас должен прийти переводчик, – сказал Данилов.

– Вряд ли. Он ничего не понял. Бесполезная затея, – обронил я.

Прошло четверть часа. Никто не пришел. В салоне заметно оживление. Громче голоса, смех, гоготание.

– Со склада спирт притащили. Вот и глушат, – заметил Данилов.

Позже оказалось, что американцы, захватив большую часть провизии, покинули остров.

27 августа.

Быстро укорачиваются дни… Иногда выглянет солнце, а чаще небо закрыто тяжелыми облаками. То и дело сыплет мелкий сухой снег вперемежку со снежной крупой. Снег уже не тает, быстро промерзает скудная почва. На побелевшем фоне резко выделяются черные мрачные валуны. Заметно поседел ледяной купол в центре острова. На разводьях появился молодой лед.

Занимаемся заготовкой дров из плавника. Данилыч лахтачью шкуру изрезал на ремни, ремни уложил в кастрюли и залил их каким-то, известным только ему, полужидким раствором. Знаю только, что в этой болтушке есть и сливочное масло, и ржаная мука, и еще что-то. Она имеет специфический и не совсем приятный запах. Свое изделие Данилыч хранит на кухне, где потеплее.

29 августа.

Дует свежий южак. Зашевелился лед. Вокруг острова появляются разводья. Как только успокоится море, займемся охотой на нерпу. Заготовленного корма для собак у нас явно недостаточно. Ведь собачье потомство прибывает. Вчера ощенилась Челита, пять щенков принесла. А еще раньше, неделю назад, своим потомством из шести щенков одарила нас Белка.

31 августа.

Вчера выдался особенный для нас день. Крупная охотничья удача! С утра день разгулялся – было тихо и солнце. Ближе к полудню мы обнаружили на своей льдине-плацдарме небольшое стадо отдыхающих моржей из одиннадцати голов, в том числе два детеныша. Большая часть животных с детенышами отдыхала у заберега вблизи воды. Но несколько моржей отошли от воды на значительное расстояние – метров на десять, а то и больше. Всех дальше от воды расположился крупный морж с большими желтоватыми клыками. Вероятно, это был вожак. Сверху нам было видно, что он был настороже, часто поднимал голову, опираясь мощными клыками о лед.