Арктическая одиссея - [35]

20 августа.

Сегодня ближе к полудню по небу поползли рыхлые лохматые разрозненные облака, предвещая снежные осадки. Они пока не закрыли полностью небо: в просветах между ними виднелось голубое небо, а иногда и солнце. В полдень к нам прилетел самолет. Конечно, это было для нас неожиданностью. В это время мы с Виктором были около дома, играли с подрастающими щенками, а Данилыч возился у плиты. Самолет пролетел над станцией словно ураган. Он пролетел в северную сторону, затем развернулся и снова стал приближаться к нам. Самолет иногда входил в нижнюю часть облачности и снова выходил из нее. Снова пролетел над нами и удалился к югу. Он летел на высоте метров 200-250, опуститься ниже пилоты не решались, вероятно, опасались высокого ледяного купола, находящегося поблизости от станции. Мы кричали, махали руками, словно летчики могли нас услышать, но самолет не улетел. Он снова развернулся и стал приближаться. Мы увидели, как на подлете от самолета отделился небольшой комочек и по касательной полетел на землю, ближе к берегу. Это была посылка для нас, но этот подарок не попал к нам в руки. Мы видели, как он ударился о верхний край скалы и полетел вниз. Самолет быстро развернулся и снова пролетел над нами, качнув нам крыльями. И уже не возвращался. Мы подбежали к месту падения свертка. Осторожно подошли к краю обрыва и заглянули вниз, где у подножия скалы плескались волны. На поверхности воды мы увидели множество белых листков бумаги. Вероятно, это были газеты, письма, инструкции. Чуть подальше плавал бумажный пакет или мешок. Промахнулись пилоты. Ну и кляли же мы их!

Была бы у нас шлюпка, мы бы попытались достать сброшенное нам. В сотне шагов от берега дрейфовали несомкнутые крупные льдины. От нашего снежного берега было еще дальше. Достать было невозможно. За день мы несколько раз приходили сюда, смотрели, как все дальше и дальше в море относило загадочные для нас бумаги. Скоро они совсем исчезли из виду. Какая досада! Плакать хочется.

21 августа.

А медведь-то все-таки пришел! И мы ухлопали косолапого! Вот как это произошло. После обеда я решил прогуляться на свежем воздухе и, кстати, взглянуть на приваду. Последние три дня мы реже стали посещать этот берег, не надеясь на приход медведя. Я заглянул вниз и увидел медведя, спокойно пожирающего одну из нерп. Спустя две-три минуты мы все трое были уже здесь с карабинами. Убедившись, что медведь продолжает спокойно трудиться над нерпой, мы отошли шагов на пятнадцать от обрыва. Стали совещаться. «Медведь молодой, скорее всего, трехлетка, – сказал Данилыч. – От нерпы осталось еще две трети. Значит, зверь еще не насытился. Сделаем так: я спускаюсь по склону, насколько возможно, чтобы медведь не заметил меня, а вы оставайтесь наверху. Первым стреляю я – мне сподручнее стрелять, и зверь от меня будет ближе. Если с первого выстрела не завалю его – стреляйте вы, но не спешите. Старайтесь в голову попасть, а теперь пошли». Тут у нас произошла невольная задержка. К нам подбежали взрослые собаки. За ними увязались пять полувзрослых щенков – выводок Найды. Пришлось заняться собаками: взрослых – на привязь, щенят закрыли в мастерской. Иначе собаки могут вспугнуть медведя и сорвать нам охоту. Спустя минут пять-шесть мы снова были у обрыва. Данилыч стал спускаться по крутому склону между скал, а мы с Виктором с взведенными карабинами залегли над обрывом. Следили за медведем и с нетерпением ждали выстрела Данилыча.

Казалось, уж очень он медленно спускается. Наконец прогремел выстрел. Медведь шарахнулся в сторону, присел, несколько раз качнул головой, словно кланялся, затем поднялся и медленно, пошатываясь, пошел к воде. Пока мы ловили на мушку медвежью голову, раздался второй выстрел, и медведь замертво рухнул на лед. Мы скорее к спуску и через минуту были у трофея Данилыча.

Опередил ты нас вторым выстрелом. Все лавры победы над косолапым себе присвоил, – шутливо говорю Данилычу.

Да вы только шкуру испортили бы мишке, – смеется Данилыч. – Я думал, с первого выстрела уложу его, метил-то в ухо, а угодил в верхнюю часть шеи. Рана-то почти смертельная, да сразу не свалила его. А вторая пуля, видно, в сердце попала. – И, помолчав, добавил, словно команду отдал:

Не будем мешкать, парни. Я начинаю снимать шкуру, пока медведь тепленький, а вы идите за топором и мешками. Сегодня все мясо мы должны поднять наверх и убрать. Не забудьте спустить собак, ишь, как они разлаялись, – чувствуют, чем здесь пахнет.

Вечером, задолго до темноты, все было сделано. Мы сняли лед с погребка-морозильника, где находилось мясо первого убитого медведя, сверху положили свежее мясо и снова обложили льдом. На ужин Данилыч приготовил свежую медвежатину.

Встреча с американцами

25 августа.

«Островитяне» еще не знают,

Каких гостей они встречают.

Вспоминаю, как по прибытии на полярку ребята стали в шутку звать меня «маршал» или даже «маршал Жуков». Но я решительно восстал против такой высокой должности.

– Нет, ребята, такая кличка не по мне, – горячо возражал я, когда кто-то из собравшихся в салоне называл меня так. – На прославленного маршала я не похож, у него не служил и никогда в глаза его не видел. Во второй половине дня на горизонте среди разряженных льдов неожиданно показался силуэт небольшого корабля. Недалеко от берега бросил якорь. В бинокль я определил, что это промысловая шхуна.