Аристотель и Данте открывают тайны Вселенной - [6]
Там он представил меня своему отцу, преподавателю английского и литературы. Никогда прежде мне не доводилось встречать мексиканца, который преподавал бы английский. Я даже не знал, что такие существуют.
Он вовсе не был похож на учителя: молодой, симпатичный, дружелюбный, а в глубине души, казалось, по-прежнему ребенок. Он любил жизнь во всех ее проявлениях и сильно отличался от моего отца, который всегда держался от мира на расстоянии. В моем отце жила тьма, которую я не мог понять, а в отце Данте ее не было. Даже его темные глаза словно источали свет.
В день нашего знакомства на нем были джинсы и футболка; он сидел в кожаном кресле в своем кабинете и читал книгу. Я еще никогда не видел, чтобы у кого-то дома был настоящий кабинет.
Данте подошел к отцу и поцеловал его в щеку.
Я бы так никогда не сделал. Никогда в жизни.
– Ты сегодня не брился, пап.
– Лето же, – ответил тот.
– И это значит, что тебе не надо работать.
– Это значит, что я должен закончить свою книгу.
– Писать книгу – это не работа.
В ответ отец Данте расхохотался.
– Тебе еще предстоит узнать, что такое работа.
– Ну лето же, пап. Сейчас я о работе слышать не хочу.
– Ты никогда не хочешь о ней слышать.
Данте понял, к чему идет разговор, и резко сменил тему.
– Ты теперь отращиваешь бороду?
– Нет, – засмеялся его отец. – Для бороды слишком жарко. Да и мама твоя перестанет меня целовать, если я перестану бриться.
– Ого, а она строгая.
– Ага.
– И как ты будешь жить без ее поцелуев?
Отец Данте ухмыльнулся и посмотрел на меня.
– И как ты его терпишь? Ты же Ари, да?
– Да, сэр.
Мне было не по себе. Странно знакомиться с чьими-то родителями. Те, с кем я встречался раньше, не горели желанием со мной разговаривать.
Отец Данте поднялся с кресла и отложил книгу. Потом подошел ко мне и пожал мне руку.
– Я Сэм, – сказал он. – Сэм Кинтана.
– Приятно познакомиться, мистер Кинтана.
Я сто раз слышал фразу «Приятно познакомиться». Когда ее произнес Данте, она звучала искренне, но в моем исполнении – как-то глупо и банально. Мне захотелось куда-нибудь спрятаться.
– Можешь называть меня Сэмом, – сказал мистер Кинтана.
– Не могу. – Боже, как мне хотелось спрятаться.
Он кивнул.
– Это очень мило. И уважительно.
Мой отец никогда бы не сказал «мило».
Мистер Кинтана выразительно взглянул на Данте.
– Смотри, какой вежливый молодой человек. Тебе есть чему у него поучиться, Данте.
– То есть ты хочешь, чтобы я называл тебя мистером Кинтаной?
Они оба едва сдерживали смех. Затем мистер Кинтана вновь повернулся ко мне.
– Как плавание?
– Данте – хороший учитель, – сказал я.
– Данте много в чем хорош. Но вот с уборкой комнаты у него не очень. Она в его голове слишком связана со словом «работа».
Данте стрельнул в него взглядом.
– Это намек?
– А ты быстро соображаешь, Данте. Весь в маму.
– Не умничай, пап.
– Что ты там сказал?
– Это что, по-твоему, обидное слово?
– Дело не в слове, а в твоем тоне.
Закатив глаза, Данте уселся в кресло отца и снял кроссовки.
– Не устраивайся тут. Этажом выше, – мистер Кинтана ткнул пальцем в потолок, – свинарник с твоим именем на двери.
Слушая их, я не мог не улыбнуться: они так хорошо ладили друг с другом, так легко и сердечно общались, будто любовь между отцом и сыном – нечто совсем простое и естественное. С мамой у меня порой так бывало – просто и естественно. Порой. А вот с отцом – нет. Интересно, думал я, каково это: прийти к отцу и поцеловать его в щеку?..
Мы поднялись на второй этаж, и Данте показал мне свою комнату. Комната была большая и светлая, с высоким потолком, деревянным полом и кучей окон. Бардак тут царил знатный: весь пол в одежде, повсюду книги, старые альбомы, исписанные блокноты и полароидные снимки; тут – пара фотоаппаратов и гитара без струн, там – нотные листы и пробковая доска, увешанная заметками и фотографиями.
Данте включил музыку. У него был виниловый проигрыватель. Настоящий проигрыватель из шестидесятых.
– Это мамин, – объяснил он. – Она хотела его выбросить, представляешь?
Потом поставил Abbey Road[9], свой любимый альбом.
– Винил, – сказал Данте. – Настоящий винил, а не эта кассетная дрянь.
– Что не так с кассетами?
– Я им не доверяю.
Мне такой ответ показался до ужаса странным. Странным и смешным.
– Пластинки легко царапаются.
– Если их беречь, то нет.
Я обвел взглядом бардак в его комнате.
– Да уж, я вижу, как усиленно ты бережешь свои вещи.
Он не рассердился. Он рассмеялся. Затем дал мне книгу.
– Вот, – сказал он. – Можешь почитать, пока я прибираюсь.
– Может, мне лучше просто уйти? – Я замолчал и снова оглядел его неубранную комнату. – Тут как-то страшновато.
Он улыбнулся:
– Не надо, не уходи. Я ненавижу убирать.
– Наверно, это потому, что у тебя так много всего.
– Да ладно, это просто вещи.
Я ничего не ответил. У меня столько вещей не было.
– Если ты останешься, – продолжил Данте, – прибираться будет не так противно.
Я чувствовал себя не к месту, но согласился:
– Ладно. Тебе помочь?
– Нет. Это моя работа. – В голосе его сквозила обреченность. – Как сказала бы моя мама: «Это твоя ответственность, Данте». Ответственность – ее любимое слово. Она считает, что отец меня слишком жалеет. Конечно, жалеет. А чего она ждет? Папа – человек мягкий. Она сама за него вышла, так чего удивляется?
Заку восемнадцать. Он алкоголик, находящийся в центре реабилитации, но не помнящий, как там оказался. И он не уверен, что хочет это вспоминать, потому что с ним, должно быть, случилось что-то плохое. Что-то очень, очень плохое.Предупреждение: алкоголизм, наркотики, психическое расстройство, упоминания насилия, нецензурная лексика.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
Для Артура все только начинается: он приехал в Нью-Йорк на летнюю стажировку и мечтает попасть на все свои любимые бродвейские шоу. У Бена каникулы не задались: он недавно пережил расставание и, вместо того чтобы писать свою книгу, вынужден ходить на дополнительные занятия. Однако мимолетная встреча в почтовом отделении переворачивает их жизни с ног на голову. Что, если они никогда не найдут друг друга в огромном мегаполисе? А что, если найдут… но все пойдет не так, как в великих мюзиклах о любви?
После смерти своей лучшей подруги Ингрид Кейтлин растеряна и не представляет, как пережить боль утраты. Она отгородилась от родных и друзей и с трудом понимает, как ей возвращаться в школу в новом учебном году. Но однажды Кейтлин находит под своей кроватью тайный дневник Ингрид, в котором та делилась переживаниями и чувствами в борьбе с тяжелой депрессией.
Вскоре после самоубийства отца шестнадцатилетний Аарон Сото безуспешно пытается вновь обрести счастье. Горе и шрам в виде смайлика на запястье не дают ему забыть о случившемся. Несмотря на поддержку девушки и матери, боль не отпускает. И только благодаря Томасу, новому другу, внутри у Аарона что-то меняется. Однако он быстро понимает, что испытывает к Томасу не просто дружеские чувства. Тогда Аарон решается на крайние меры: он обращается в институт Летео, который специализируется на новой революционной технологии подавления памяти.
Однажды ночью сотрудники Отдела Смерти звонят Матео Торресу и Руфусу Эметерио, чтобы сообщить им плохие новости: сегодня они умрут. Матео и Руфус не знакомы, но оба по разным причинам ищут себе друга, с которым проведут Последний день. К счастью, специально для этого есть приложение «Последний друг», которое помогает им встретиться и вместе прожить целую жизнь за один день. Вдохновляющая и душераздирающая, очаровательная и жуткая, эта книга напоминает о том, что нет жизни без смерти, любви без потери и что даже за один день можно изменить свой мир.