Архмаг освобождённый - [11]

Обычно его рефлексы были настолько быстрыми, что я ни за что бы не сумел это проделать… но продолжительное пьянство его замедлило.

— Осёл ты этакий! — воскликнул Марк. Он был недостаточно быстр, чтобы поймать бутылку, но уперев руки мне в грудь, он меня толкнул. Я перелетел столик спиной вперёд, и приземлился на пол. Марк наклонился вперёд, и начал было отбирать у меня бутылку, но я врезал ему ногой в грудь, послав его в полёт через комнату. Он отскочил от углового столба кровати, и врезался в туалетный столик.

— Ублюдок! Ты пожалеешь об этом! — закричал он мне, и схватил начавший было падать глиняный кувшин с водой.

Хоть он и был с похмелья и в плохом состоянии, я не мог не восхититься тем, как ловко он поймал кувшин… пока он не решил метнуть означенный кувшин мне в голову. Его движение застало меня врасплох, и я не пригнулся. К счастью, щит, которым я по привычке себя окружал, спас меня от трещины в черепе.

— Эй! Ты мог так кого-то серьёзно поранить! — воскликнул я. Поскольку мы в детстве несколько раз дрались, то знали негласные правила, запрещавшие метание тяжёлых предметов… или любые действия, которые могли иметь перманентный эффект.

— Будто я мог тебя ранить! Ты, и твой дурацкий щит… почему бы тебе не снять эту штуку, и не подраться, как настоящий мужчина? — бросил он мне вызов.

— Ладно! — закричал я в ответ. — Тебе не помешает хорошая взбучка. Тебе вообще приходило в голову, что твоя семья может о тебе беспокоиться? — спросил я, сбрасывая с себя щит, хотя никакого видимого эффекта это не возымело.

— Моя семья — не твоё собачье дело!

— Твоя сестра волнуется за тебя, как и Дориан.

— А что насчёт моего отца, а? Полагаю, он не потрудился спросить про меня, да?! — сказал Марк, встав, и начав осторожно ко мне приближаться.

— По крайней мере, у тебя есть отец! — крикнул я в ответ.

— И долго ты ещё будешь из-за этого нарываться на жалость? — презрительно ухмыльнулся он.

— До тех пор, пока не посажу тебя в лужу, и не вобью тебе в башку немного здравого смысла, — чуть спокойнее ответил я. Мой гнев был подлинным лишь наполовину — параллельно с этим я всё ещё пытался вычислить, каков будет наилучший способ привести моего друга в чувство.

— Всё ещё закрываешься щитом? — спросил он. Со стороны казалось почти странным, насколько спокоен он был, задавая этот вопрос, но мне в тот момент это показалось достаточно нормальным.

— Нет, я его убрал минуту назад… — начал я, и прежде, чем я сумел договорить, он нанёс быстрый удар кулаком мне в рот. Я быстро шагнул назад, пока он не добавил, но Марк не стал напирать. Я вытер кров с губы… Я уже чувствовал, как она стала распухать. — Неплохо, — прокомментировал я.

— Может, это улучшит твою внешность, — огрызнулся он.

Я шагнул вперёд, и нанёс короткий удар рукой, но попал лишь по воздуху. Я нанёс ещё несколько ударов, но не попал ни разу, пока наконец он не заблокировал один из них, и не вогнал кулак мне в живот. Когда он это сделал, я схватил его за плечо левой рукой — его второй удар выбил воздух у меня из лёгких, но я удержался, и сумел приступить к борьбе.

После этого моя ситуация улучшилась. Как и во время наших детских потасовок, я всё ещё не мог сравниться с ним в бое на кулаках, но когда мы оказались вплотную, боролся я лучше. Мои более длинные ноги и руки позволяли мне прилагать больше усилий, и он потерял преимущество, которое ему обычно давали его быстрые рефлексы. Мы немного пошатались по комнате, пока он не попытался вогнать меня в стойку кровати. Изогнувшись, я воспользовался его инерцией, и он врезался спиной в твёрдый деревянный столб.

Испустив сдавленный вскрик, он перестал вырываться. Это показалось мне хорошей мыслью, поэтому я отпустил его, и откатился прочь, тяжело дыша, чтобы перевести дух.

— Ты в порядке? — спросил я.

— Чёрта с два! Боль адская! — сказал он, прижав руки к пояснице. — Хреновый приём.

— Это ты попытался меня в него толкнуть! Ты слишком сильный, чтобы я мог тебя удержать, поэтому выбор был прост — либо ты, либо я, — огрызнулся я в ответ.

Он долгую минуту хмуро смотрел на меня, потирая свою больную поясницу. Я гневно глядел на него, пока мы оба больше не смогли выдержать напряжения, и заулыбались. Миг спустя мы засмеялись, и наш гнев пошёл на убыль.

— Некоторые вещи никогда не меняются, — сказал он, когда мы отсмеялись.

— Я думал, что мы уже выросли из этих милых бесед.

— Я тоже, — печально согласился он.

— Отчаянные времена требуют отчаянных мер, — объявил я.

Мы лежали на спине, бок о бок. Твёрдые деревянные полы были не особо удобными, но мы не жаловались. Затем Марк снова заговорил:

— Воистину отчаянные, друг мой. Я ценю то, что ты пытаешься сделать, но этого будет недостаточно.

Покосившись на него, я увидел, что он пялился в потолок.

— Почему нет? — спросил я.

— Потому что мне больно, Морт, мне гораздо больнее, чем ты можешь себе представить, — повернул он голову на бок, и поймал мой взгляд. Мы были друзьями большую часть наших жизней, и глядя в его карие глаза, я увидел скрывавшуюся за ними боль. Какое-то время я наблюдал за ним, пока он не отвёл взгляд. На его глаза навернулись слёзы.