Архитектура сюжета - [15]

Шрифт
Интервал

что это будут совершенно разные имена разной длины.

Еще одна область, в которой авторы зачастую создают излишнюю путаницу, – нелогичный ввод имен персонажей. Один исторический роман оставил меня в недоумении: я не могла разобраться, кто есть кто, кто сейчас на сцене, кто говорит и вообще кто все эти люди.

Причем проблем было две. Начнем с того, что автор часто не указывал имена персонажей, на протяжении целых страниц называя их «он» или «она». В художественной литературе местоимения – замечательный инструмент, не только потому, что они предотвращают неуклюжее, излишнее повторение имен, когда в сцене участвуют один-два персонажа, но и потому, что позволяют создать невероятное ощущение близости между читателями и персонажами. Однако, несмотря на все их достоинства, не стоит местоимениями сбивать читателей с толку. Если есть сомнения, лучше назвать героя по имени.

Вторая проблема этого романа заключалась в том, что, даже когда автор брал на себя труд назвать персонажа, он использовал не только имя, но и другие варианты. Порой встречаются книги (особенно среди военных триллеров), в которых персонажа величают то по имени, то по фамилии, то называют его псевдоним, подпольное имя, звание – что только не использует автор. Простота – признак уверенного и опытного писателя. У вашего персонажа вполне может быть столько кличек и подпольных имен, что Итан Хант[27] позавидует, но сделайте одолжение читателям и на протяжении всего повествования называйте его одинаково.

По большому счету эти проблемы так легко решаются, что писатели ничего не потеряют, если проявят чуть больше сообразительности при выборе имен своих персонажей.

Хорошие истории определяет конфликт, напряжение и высокие ставки.

Уильям Лэндей[28]

5

Первый акт, часть 2. Ставки и обстоятельства

Одновременно с представлением персонажей в первом акте необходимо создавать ситуации, которые помогут читателю понять, что поставлено на карту, а также какие условия будут играть важную роль. В каком-то смысле первый акт напоминает программу спектакля или музыкального представления. Его основная цель – подготовить читателей к тому, что их ждет. Эти начальные главы вы используете для того, чтобы показать, какие персонажи важны, что за история ожидает читателей и куда она их заведет.

Представление ставок

Появление героя должно сразу делать понятными его ставки в игре. Чтобы обозначить будущий конфликт, важно показать, что дорого персонажу (или хотя бы намекнуть на это) и какие враждебные силы угрожают тому, что ему дорого.

Чтобы читателям было хорошо, авторам приходится поступать со своими персонажами плохо. Одно из первых правил писателя – повышение ставок. Подумайте о самом худшем, что могло бы произойти с вашим героем, а потом сделайте ему еще хуже.

Потерял работу? Не так уж это и страшно. Пусть он потеряет работу, а потом у него похитят дочь. Но и это не самое страшное, что может случиться. Так пусть похитят его дочь и дочь президента. Пусть их похитят эксплуатирующие чужой разум инопланетяне в самый разгар апокалиптической снежной бури, а на горизонте будет маячить угроза ядерной войны!

Так мы и повышаем ставки. А как же еще?

Конечно, вам придется задать себе и другой вопрос: «А должны ли ставки быть настолько высокими?» Не в каждой истории нужно задирать ставки до небес. Спокойной саге вряд ли пойдет на пользу ядерная катастрофа. Даже политические триллеры и военные повести ничего не выиграют, если грандиозные ставки будут отвлекать внимание от того, что важно на самом деле, – от персонажей.

Если ставки выйдут далеко за пределы возможностей и заданного конфликта, в итоге получится цепочка событий, которые будут либо лишены здравого смысла, либо закрутятся в нелепую мелодраму. Никогда не пренебрегайте тонкостями, даже в напряженной атмосфере историй, полных опасностей и приключений.

Не забывайте, что вы строите арки своих персонажей. Кому-то из них, возможно, и потребуется пережить ядерную войну, чтобы усвоить урок и измениться к лучшему. Но иногда в качестве катализатора (т. е. «худшего», что может произойти с героем) истории нужно нечто меньшее и гораздо более личное.

Чем бы ни было это «худшее» событие, подготовку к нему необходимо провести в первом акте. Если будет похищена дочь героя, в первом акте нужно показать читателю, как она ему дорога. Позже вы не сможете повысить ставки, если на кону ничего не стоит с самого начала.

Фильм Кристофера Нолана «Начало» (Inception) – прекрасный пример того, как это делается. В первом акте, еще до того, как герои приступают к своей миссии, Нолан показывает зрителям, как много поставлено у них на карту, в том числе амнистия, свобода, счастье и даже разум.

По мере развития событий практически все, что могло пойти не по плану, идет не по плану. Герои окружены армией жестоких противников, они обнаруживают, что обычные меры безопасности больше не действуют, что времени у них куда меньше, чем казалось, а секреты одного из героев грозят обернуться для всех катастрофой.

Никакие из этих осложнений не имели бы такого значения, если бы зрителям заблаговременно не дали понять, что потеряют герои, если не сумеют преодолеть трудности. Оставим в стороне вызывающий острые ощущения экшен – самих по себе ставок достаточно, чтобы зрители, кусая ногти, переживали за героев.


Еще от автора Кэти Мари Уэйланд
Создание арки персонажа

Писательница Кэти Мари (К.М.) Уэйланд известна не только своими популярными романами, но и пособиями по литературному мастерству. Лауреат престижных премий, она прекрасно чувствует динамику текста и знает, как заставить читателя сопереживать героям и следить за развитием сюжета. Свою новую книгу она посвятила теме разработки арок персонажей. Почему именно арка персонажа? Потому что, если ваш герой на протяжении всей истории никак не меняется, не развивается и ничему не учится, а топчется на одном месте, он никому не интересен.


Рекомендуем почитать
Мандельштам, Блок и границы мифопоэтического символизма

Как наследие русского символизма отразилось в поэтике Мандельштама? Как он сам прописывал и переписывал свои отношения с ним? Как эволюционировало отношение Мандельштама к Александру Блоку? Американский славист Стюарт Голдберг анализирует стихи Мандельштама, их интонацию и прагматику, контексты и интертексты, а также, отталкиваясь от знаменитой концепции Гарольда Блума о страхе влияния, исследует напряженные отношения поэта с символизмом и одним из его мощнейших поэтических голосов — Александром Блоком. Автор уделяет особое внимание процессу преодоления Мандельштамом символистской поэтики, нашедшему выражение в своеобразной игре с амбивалентной иронией.


Чехов и евреи. По дневникам, переписке и воспоминаниям современников

В книге, посвященной теме взаимоотношений Антона Чехова с евреями, его биография впервые представлена в контексте русско-еврейских культурных связей второй половины XIX — начала ХХ в. Показано, что писатель, как никто другой из классиков русской литературы XIX в., с ранних лет находился в еврейском окружении. При этом его позиция в отношении активного участия евреев в русской культурно-общественной жизни носила сложный, изменчивый характер. Тем не менее, Чехов всегда дистанцировался от любых публичных проявлений ксенофобии, в т. ч.


Достоевский и евреи

Настоящая книга, написанная писателем-документалистом Марком Уральским (Глава I–VIII) в соавторстве с ученым-филологом, профессором новозеландского университета Кентербери Генриеттой Мондри (Глава IX–XI), посвящена одной из самых сложных в силу своей тенденциозности тем научного достоевсковедения — отношению Федора Достоевского к «еврейскому вопросу» в России и еврейскому народу в целом. В ней на основе большого корпуса документальных материалов исследованы исторические предпосылки возникновения темы «Достоевский и евреи» и дан всесторонний анализ многолетней научно-публицистической дискуссии по этому вопросу. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.


Коды комического в сказках Стругацких 'Понедельник начинается в субботу' и 'Сказка о Тройке'

Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.


«На дне» М. Горького

Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.


Бесы. Приключения русской литературы и людей, которые ее читают

«Лишний человек», «луч света в темном царстве», «среда заела», «декабристы разбудили Герцена»… Унылые литературные штампы. Многие из нас оставили знакомство с русской классикой в школьных годах – натянутое, неприятное и прохладное знакомство. Взрослые возвращаются к произведениям школьной программы лишь через много лет. И удивляются, и радуются, и влюбляются в то, что когда-то казалось невыносимой, неимоверной ерундой.Перед вами – история человека, который намного счастливее нас. Американка Элиф Батуман не ходила в русскую школу – она сама взялась за нашу классику и постепенно поняла, что обрела смысл жизни.