Архитектура сюжета - [14]
● Предмет любви. Не только в любовном романе, но и в том случае, если любовная история является лишь побочной сюжетной линией, нужно вывести предмет любви главного героя на сцену уже в первом акте. Необязательно сразу сообщать, что в конце книги между ними возникнет чувство, но обозначить важность персонажа, представив его пораньше, безусловно, стоит.
● Друг главного героя. Второстепенные персонажи в истории то появляются, то исчезают. Некоторые из них важны, другие – нет. Однако те из них, кто будет на стороне главного героя на протяжении большей части повествования, заслуживают того, чтобы их хотя бы кратко представили до первого поворотного пункта.
● Наставник. Персонажи-наставники, как правило, более непостоянны, чем остальные второстепенные действующие лица. Они появляются в любой точке первых двух актов, в зависимости от важности персонажа и величины его роли. Но, опять же, по возможности старайтесь не плодить лишние сюжетные повороты в будущем – представьте наставника или хотя бы намекните на его присутствие пораньше.
В идеале начинать знакомство с героями следует в первой главе. Это не значит, что сюжет должен развиваться медленно, перескакивая с предмета на предмет. Каждая сцена должна непосредственно относиться к сюжету; каждая сцена должна быть элементом в цепочке домино, заставляющим персонажей двигаться вперед, к точке невозврата. Но не стоит переполнять эти первые сцены действием, важнее не упустить возможность облечь героев в плоть до того момента, когда пули над их головами засвистят по-настоящему.
Исходя из количества персонажей и сложности условий, возможно, вы посчитаете уместным растянуть знакомства с героями на несколько вступительных сцен. Это не только предотвратит излишнее скопление персонажей, но и обеспечит простор для того, чтобы герой хотя бы немного проявил себя, когда вы впервые выводите его на сцену.
Если вы дадите читателю время мысленно представить себе каждого героя и разобраться, кого из них как зовут, скорее всего, он их запомнит. Если очень важно представить множество героев разом, убедитесь, что каждый из них отличается от других, чтобы не допустить путаницы. Если места маловато, этого можно добиться с помощью запоминающегося диалога или интересных внешних характеристик – в частности, тех, которые будут иметь отношение к сюжету и на которые можно ссылаться в дальнейшем, чтобы напомнить читателю, кто есть кто.
Сколько должно быть действующих лиц?
Как правило, мы начинаем писать из-за персонажей. В голове зазвучал голос, и нам необходимо вывести его на бумагу, чтобы понять, о чем он говорит. Так мы начинаем писать и при каждом новом повороте сюжета вводим следующего персонажа. Порой этот персонаж ведет еще к одному, за ним еще и еще. Как разобраться, когда их уже достаточно, а когда – слишком много?
Было бы замечательно, если бы можно было сказать, что в каждой книге должно быть ровно двадцать семь действующих лиц – ни больше ни меньше. Но такой подход, конечно же, не работает. Каждый автор сам решает, сколько персонажей необходимо в его истории. И, принимая решение, следует помнить о том, какие опасности таит слишком большое число персонажей.
Начнем с того, что мы можем просто сбить читателя с толку. Чем больше действующих лиц, тем вероятнее, что читатели забудут, кто есть кто, и запутаются. Кроме того, чем больше у вас персонажей, тем меньше возможностей как следует всех их проработать.
Далее, существует проблема дробления истории. Попытка жонглировать большим числом персонажей в сюжете, побочных сюжетных линиях и теме может закончиться тем, что все эти три составляющие слишком сильно растянутся и истончатся.
Посмотрите на состав персонажей и оцените роль каждого в вашем произведении. Кто из них будет участвовать в кульминации? Сколько останутся недоработанными и сюжетные линии с ними придется закрывать? Есть ли персонажи, которых можно объединить? Может ли мудрый дядюшка и сосед-полицейский быть одним и тем же лицом?
В какой-то момент вы можете прийти к неприятному выводу: некоторые персонажи не несут никакой практической пользы и ради блага книги их нужно убрать. Обилие действующих лиц нравится и авторам, и читателям, однако чем рациональнее состав персонажей, тем глубже и сильнее будет ваша история.
Как помочь читателям различать персонажей
Не давайте персонажам имена, которые начинаются с одной и той же буквы или имеют схожее звучание. Поскольку большинство людей читают про себя, по нескольку слов в секунду, они часто узнают персонажей по одной первой букве. Если автор назвал двух и более героев именами, начинающимися с одной и той же буквы, читатель может запутаться. А если имена еще и выглядят на странице похоже, проблема усугубляется.
Выбрать имена, начинающиеся с разных буква, может стать трудной задачей в том случае, если у вас большой состав персонажей или если у персонажа обязательно должно быть определенное имя. В английском языке имена, написанные по-разному, могут звучать одинаково (Qim и Kim читаются как Ким, Kathy и Cathy – как Кэти), но это хотя бы меньше сбивает читателя с толку. Можно безболезненно дать героям имена, начинающиеся с одной буквы,
Писательница Кэти Мари (К.М.) Уэйланд известна не только своими популярными романами, но и пособиями по литературному мастерству. Лауреат престижных премий, она прекрасно чувствует динамику текста и знает, как заставить читателя сопереживать героям и следить за развитием сюжета. Свою новую книгу она посвятила теме разработки арок персонажей. Почему именно арка персонажа? Потому что, если ваш герой на протяжении всей истории никак не меняется, не развивается и ничему не учится, а топчется на одном месте, он никому не интересен.
Как наследие русского символизма отразилось в поэтике Мандельштама? Как он сам прописывал и переписывал свои отношения с ним? Как эволюционировало отношение Мандельштама к Александру Блоку? Американский славист Стюарт Голдберг анализирует стихи Мандельштама, их интонацию и прагматику, контексты и интертексты, а также, отталкиваясь от знаменитой концепции Гарольда Блума о страхе влияния, исследует напряженные отношения поэта с символизмом и одним из его мощнейших поэтических голосов — Александром Блоком. Автор уделяет особое внимание процессу преодоления Мандельштамом символистской поэтики, нашедшему выражение в своеобразной игре с амбивалентной иронией.
В книге, посвященной теме взаимоотношений Антона Чехова с евреями, его биография впервые представлена в контексте русско-еврейских культурных связей второй половины XIX — начала ХХ в. Показано, что писатель, как никто другой из классиков русской литературы XIX в., с ранних лет находился в еврейском окружении. При этом его позиция в отношении активного участия евреев в русской культурно-общественной жизни носила сложный, изменчивый характер. Тем не менее, Чехов всегда дистанцировался от любых публичных проявлений ксенофобии, в т. ч.
Настоящая книга, написанная писателем-документалистом Марком Уральским (Глава I–VIII) в соавторстве с ученым-филологом, профессором новозеландского университета Кентербери Генриеттой Мондри (Глава IX–XI), посвящена одной из самых сложных в силу своей тенденциозности тем научного достоевсковедения — отношению Федора Достоевского к «еврейскому вопросу» в России и еврейскому народу в целом. В ней на основе большого корпуса документальных материалов исследованы исторические предпосылки возникновения темы «Достоевский и евреи» и дан всесторонний анализ многолетней научно-публицистической дискуссии по этому вопросу. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.
Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.
«Лишний человек», «луч света в темном царстве», «среда заела», «декабристы разбудили Герцена»… Унылые литературные штампы. Многие из нас оставили знакомство с русской классикой в школьных годах – натянутое, неприятное и прохладное знакомство. Взрослые возвращаются к произведениям школьной программы лишь через много лет. И удивляются, и радуются, и влюбляются в то, что когда-то казалось невыносимой, неимоверной ерундой.Перед вами – история человека, который намного счастливее нас. Американка Элиф Батуман не ходила в русскую школу – она сама взялась за нашу классику и постепенно поняла, что обрела смысл жизни.