Арарат - [134]

— Да, да, моя бесценная, так бы и говорила с самого начала! Вот теперь я верю, что ты меня любишь! Ведь я только ради любви к тебе…

* * *

Тартаренц явился в военный комиссариат для отметки на документах. Комиссар сурово распек его и включил в группу выписавшихся из госпиталей бойцов, выезжавших на фронт.

В тот же день Ашхен с Тиграником на руках провожала мужа. Ашхен была не одна, — на вокзал приехали Михрдат и Маргарит. Михрдат внимательным взглядом окинул Ашхен и Тартаренца. Под гордой осанкой Ашхен угадывалось скрытое недовольство, у Тартаренца был подавленный и растерянный вид. Михрдат бросил пренебрежительный взгляд на Тартаренца и с досадой пробормотал:

— Попала лань в пасть волку!

Тартаренц и виду не подал, что расслышал эти оскорбительные слова. А Михрдат уже прямо обратился к нему:

— Послушай, дорогой, — серьезно проговорил он. — Ты должен в день по двадцать раз благодарить судьбу за то, что она даровала тебе такого друга жизни. Кто хочет любить, тот прежде всего должен быть отважным. Не слыхал ты, что ли, старой песни: «Эй, юноша, любить ты умеешь, а победить врага сумеешь?..» Нас привела сюда любовь к Ашхен. Узнал я от Маргарит, что Ашхен тебя провожает. Говорю: поедем, пусть не будет одна. Помни, что Ашхен все гордятся, не урони ее чести там!

Ашхен думала, что Маргарит скажет что-нибудь на прощание Тартаренцу, но Маргарит смущенно молчала, едва сдерживая слезы, причину которых не могла бы объяснить и сама.

Ашхен смотрела на Тартаренца, но тот упорно отводил свой взгляд. Все переворачивалось у нее в душе, когда она вспоминала лживое письмо мужа, его неосуществившийся, но вполне обдуманный замысел. Но ведь Тартаренц снова уезжает на фронт! Она сдержалась и сказала только:

— Хочу надеяться, что хоть теперь услышу о тебе утешительные вести… Я буду ждать, но я требую, — слышишь, требую, — чтобы ты выполнил свое обещание!

Тартаренц косо взглянул на жену, твердя в уме: «Знаю я, чего тебе хочется, — чтобы я уехал и не вернулся больше! Ну что ж, радуйся, пока твоя взяла…» Но вслух он ничего не сказал и даже постарался принять внушительный и признательный вид.

— Ну, доброго пути тебе! Желаю тебе возвращения с честью!..

Простившись с Михрдатом, Ашхен попросила Маргарит поехать к ней. Она чувствовала, что ей на этот раз тяжело будет оставаться одной. Сумеет ли он достойно держать себя  т а м? А вдруг… Горькие предчувствия сломили ее обычную сдержанность, и, войдя в комнату, она расплакалась.

Маргарит, которая никогда не видела Ашхен плачущей смутилась и испугалась. Но она догадывалась, что эти слезы облегчают душевное состояние Ашхен, что та дает исход своему волнению перед тем, как принять какое-то важное решение.

Глава шестая НОВЫЕ ОБЯЗАННОСТИ

По дороге на фабрику Михрдат встретил Наапета и узнал от него, что тот приехал в город с Ребекой, чтобы получить полагающиеся колхозу промтовары.

Михрдат в нескольких словах рассказал Наапету о Тартаренце и Ашхен, передал ему ключ от входной двери, а сам отправился принимать смену.

Уже вечерело, когда он возвращался домой по улицам, блестевшим от дождя. Войдя в садик, он равнодушным взглядом окинул фруктовые деревья, ветви которых клонились к земле под тяжестью созревших плодов, словно ожидая, чтобы заботливая рука хозяина собрала урожай.

На пороге дома показался Наапет.

— И глаз уже не радуется… — невесело сказал Михрдат, обращаясь к нему.

— Когда человек остается один, ничто его не радует, — со вздохом отозвался старик.

Они вошли в дом, где их ждала Ребека. Она стала накрывать на стол, попутно расспрашивая Михрдата:

— Как разрешился вопрос с мужем Ашхен?

— Эх, жаль, что она носит имя такого никчемного человеку! — покачал головой Наапет.

Михрдат вкратце рассказал Ребеке обстоятельства приезда и отъезда Тартаренца. Ребека вздохнула — она молча вспоминала своего Аракела. Единственное утешение — весть о муже — ей могло принести письмо Гарсевана. А Гарсеван был далеко, очень далеко от Аракела. Она лишь с сожалением напомнила:

— А как восхищался ею Гарсеван!.. Бедняжка Ашхен попала в руки недостойного человека!

— У Ашхен столько энергии и ума, что она не потеряет головы и с пути не собьется! — подхватил Михрдат, одобрительно поглядывая на Ребеку, которая не только приготовила обед, но и в комнатах успела прибрать.

За обедом Михрдат рассказал о том, что утром к нему приходила Маргарит, которая и после смерти Сатеник иногда навещала его. Она сообщила Михрдату, что отослала уже третье письмо Габриэлу от своего имени (ни она, ни Михрдат не подумали о том, что это может вызвать тревогу у Габриэла). Рассказал он и о том, как узнав о поступке Тартаренца, решил поехать вместе с Маргарит на вокзал, чтобы Ашхен не чувствовала себя одинокой. Выслушав его рассказ, Наапет решил было посетить Ашхен, но потом передумал, заявив, что Ашхен принадлежит к числу женщин, которые не падают духом и в утешениях не нуждаются.

— Ясно — шкуру хотел спасти! — с презрением бросил Наапет, подразумевая Тартаренца.

— Черт побери, а может, из-за раны он так? — предположил Михрдат.

— Э-э, Михрдат, одно дело, когда человек ранен, другое дело, когда он за шкуру свою дрожит.