Арарат - [133]
— Эх, Ашхен, не всегда так бывает!
Эти уклончивые ответы вызывали в Ашхен все бо́льшую тревогу. Она долго возилась на кухне, очень устала и, вернувшись в комнату, прилегла на постель. По дыханию мужа она почувствовала, что он не спит. Но о чем ей было говорить с ним? Она догадывалась, что Тартаренц не сказал ей самого главного, что он старается отвлечь ее от расспросов.
Ашхен никому из знакомых не сказала о приезде Тартаренца. Весь следующий день ей нездоровилось, и она раньше обычного вернулась домой из госпиталя. Она видела, что Тартаренц избегает смотреть ей в глаза. Ашхен решила положить конец неопределенности.
— Уже второй день, — начала она, — как ты в городе и ни разу не вышел из дому. Таким легко раненным, как ты, обычно или вовсе не дают отпуск, или, в лучшем случае, дают на два-три дня. Тебе же надо завтра оформить свои документы. Нужно явиться хотя бы для того, чтобы получить паек на дорогу…
Тартаренц почувствовал, что наступила решительная минута, и жалобно взглянул на Ашхен.
— Ашхен-джан, ты захотела, чтобы я пошел на фронт, и я пошел, не правда ли?.. Пойми, ведь я болен!.. Сделай так, чтоб меня приняли в госпиталь… Ведь тебя там любят и ценят…
— Ах, вот что… — с горечью произнесла Ашхен. — Значит… — она страшилась произнести слово, которое вертелось у нее на языке: «Значит, ты дезертир?!»
Всеми силами стараясь сохранить спокойствие, она спросила:
— Покажи, какие у тебя документы?
— Ты считаешь меня настолько чужим, что веришь только документам?
— Ты же хочешь, чтобы тебя снова приняли в госпиталь, а для этого нужны документы. Да и вообще, куда б ты ни пошел, от тебя потребуют документы.
— Возьми, Ашхен-джан, посмотри, сам я ничего в этих бумажках не понимаю, — смиренно согласился Тартаренц.
Ашхен взяла из его рук документы, взглянула на них и бросила такой уничтожающий взгляд на Тартаренца, что он невольно вздрогнул.
— Да, оправдались самые худшие мои опасения… — с горечью сказала Ашхен. — Я тебя проводила на фронт с верой и любовью, простив тебе все, а ты… жалкий дезертир!
— Как ты так выражаешься?!
— Я вижу по этим документам, что ты уже должен находиться в части. Что же ты делаешь здесь? Прикидываешься больным… хочешь, чтобы тебя снова приняли в госпиталь?! Ах ты, ничтожество!
— Почему ты оскорбляешь меня, Ашхен-джан? Ведь я отец твоего ребенка!..
— Я не оскорбляю, а возмущаюсь! Ну, идем… — после недолгого молчания резко и повелительно сказала Ашхен.
— Куда? — испугался Тартаренц.
— В военкомат.
— Что ты! К чему это?
— Хватит! По глупости и доверчивости я два дня фактически скрывала дезертира… Понимаешь ты или нет?! Выходит, я твоя пособница.
— Да что там… Сердца у тебя, что ли, нет? Что же я должен был уехать, не повидав тебя?
— Написал бы — я приехала бы повидаться с тобой!
— Ашхен, душа моя, успокойся же, брось ты этот прокурорский тон, — умолял ее Тартаренц. — Ведь я у тебя совета спрашиваю, — при чем тут дезертирство? Если уж ты употребляешь это слово, что же скажут другие?!. Сегодня же, сейчас же выеду на фронт, лишь бы ты…
— Я?.. — задумалась Ашхен.
Осмелев от минутной нерешительности Ашхен, Тартаренц уже уверенно продолжал:
— И что я сделал такого?.. Честное слово, прямо удивляюсь! Подумать только — спас тяжело раненного, сам был при этом ранен… А ты, моя собственная жена, теперь бросаешь в меня камнем, обзываешь дезертиром!..
— Ты хочешь сказать, что и не думал дезертировать? — с недоверием спросила Ашхен.
— И в мыслях такого не было!.. Посмотрела бы ты на других…
— Оставь эти разговоры о других. Настоящий человек побеждает дурное в себе и поступает так, как велит ему долг.
— Ты говоришь прямо как адвокат… но, к сожалению, всегда во вред мне!
— Во вред тебе?.. О, нет, это ты всегда действуешь во вред себе, ты лишен воли и представления о чести!
— Ну, произнесла приговор, успокоилась теперь? — заискивающе засмеялся Тартаренц.
— Не могу я успокоиться, не могу! Ты лишаешь меня возможности смотреть людям в глаза!
— Ах, Ашхен-джан, ведь все это я делал из любви к тебе, к нашему мальчику…
— Ложь! Ты говорил это и тогда, когда уезжал!
В эту минуту послышался топот детских ног, и Тиграник с криком «мама» вбежал в комнату, очевидно спеша сообщить родителям что-то поразившее его воображение.
Тартаренц обрадовался приходу ребенка. Он схватил Тиграника на руки, начал целовать, повторяя как бы про себя, но достаточно ясно:
— Как же я мог не повидать моего сыночка!
Ашхен молча взяла ребенка, снова отвела его к соседке, о чем-то попросила и тут же вернулась.
Тартаренц, который за это время успел взвесить положение, заискивающе обратился к ней:
— Ашхен-джан, значит, я сейчас же отправляюсь на вокзал и выеду в свою часть…
— Как же ты можешь выехать, не явившись в военкомат?
— Ты заронила во мне сомнение… Ашхен-джан, посмотри еще раз хорошенько мои документы! Ведь я выписан из госпиталя, не так ли? А если и не уехал тотчас же, хотел повидать тебя и Тиграника… Может, ты могла бы… — Тартаренц не докончил свою мысль.
— Если ты уже сознаешь, что твой долг — немедленно выехать на фронт, то вопрос ясен: тебе сделают замечание, но, поскольку у тебя имеется справка из госпиталя…
Комиссар партизанской бригады «Смерть фашизму» Иван Прохорович Дедюля рассказывает о нелегких боевых буднях лесных гвардейцев партизанского фронта, о героизме и самоотверженности советских патриотов в борьбе против гитлеровских захватчиков на временно оккупированной территории Белоруссии в годы Великой Отечественной войны.
«У войны не женское лицо» — история Второй Мировой опровергла эту истину. Если прежде женщина с оружием в руках была исключением из правил, редчайшим феноменом, легендой вроде Жанны д'Арк или Надежды Дуровой, то в годы Великой Отечественной в Красной Армии добровольно и по призыву служили 800 тысяч женщин, из них свыше 150 тысяч были награждены боевыми орденами и медалями, 86 стали Героями Советского Союза, а три — полными кавалерами ордена Славы. Правда, отношение к женщинам-орденоносцам было, мягко говоря, неоднозначным, а слово «фронтовичка» после войны стало чуть ли не оскорбительным («Нам даже говорили: «Чем заслужили свои награды, туда их и вешайте».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга повествует о героических подвигах чехословацких патриотов, которые в составе чехословацких частей и соединений сражались плечом к плечу с советскими воинами против гитлеровских захватчиков в годы Великой Отечественной войны.Книга предназначается для широкого круга читателей.
В романе словацкого писателя рассказывается о событиях, связанных со Словацким национальным восстанием, о боевом содружестве советских воинов и словацких повстанцев. Герои романа — простые словаки, вступившие на путь борьбы за освобождение родной земли от гитлеровских оккупантов.
Весь мир потрясен решением боннского правительства прекратить за давностью лет преследование фашистских головорезов.Но пролитая кровь требует отмщения, ее не смоют никакие законы, «Зверства не забываются — палачей к ответу!»Суровый рассказ о войне вы услышите из уст паренька-солдата. И пусть порой наивным покажется повествование, помните одно — таким видел звериный оскал фашизма русский парень, прошедший через голод и мучения пяти немецких концлагерей и нашедший свое место и свое оружие в подпольном бою — разящее слово поэта.