Апостол Павел в свете Посланий - [37]
И тем более, подобно им, иметь право на содержание, кров и пищу, со стороны верующих. По-видимому, он, по мнению обвинителей, на это не имел право, не будучи признанным апостолом. Но Павел готов бороться за свои права из принципа: «Какой воин служит когда-либо на своём содержании? Кто насадив, виноград, не ест плодов его? Кто, пася стадо, не ест молока от стада?» (9:7) И переходит от бытовых аналогий к спасительным примерам Закона: «Не то же говорит и Закон? Ибо в Моисеевом законе написано: не заграждай рта и вола молотящего. О волах ли печется Бог? Или, конечно, для нас говорится?» (9:8-10) Как всегда, в экстремальных ситуациях Павел прибегает к авторитету Закона, забывая о недавнем отрицании «рабства» его. Т. е. он всегда, вольно или невольно полемизирует с иудейской аудиторией. И завершает, переходя на столь привычную трудовую аналогию ремесленника: «Так, для нас это написано: «ибо, кто пашет, должен пахать с надеждою, и кто молотит, должен молотить с надеждою получить ожидаемое» (9:10). Вывод очевиден: «если мы посеяли в вас духовное, велико ли то, если пожнем у вас телесное?» (9:11) – обращается уже собственно к коринфянам. До сих пор он бросал гневные обвинения заочным недругам.
Но, успокаиваясь, продолжает опровергать обвинения более спокойно: «Если другие имеют у вас власть, не паче ли мы? Однако мы не пользовались сею властью, но все переносим, дабы не ставить какой преграды благовествованию Христову» (9:13), – напоминает он. И тут же противопоставляет свое смирение практике других проповедующих: «Разве не знаете, что священнодействующие питаются от святилища? Что служащие жертвеннику берут долю от жертвенника (Примеры из практики Храма. – Ф. Г.). Так и Господь повелел проповедующим Евангелие жить от благовествования[15]. Но я не пользовался ничем таковым» (9:14–15), – заканчивает Павел, добавляя: «ибо для меня лучше умереть, нежели чтобы кто уничтожил похвалу мою» (9:15) В недостатке самолюбия ему не откажешь. И принцип «жить своим трудом» Павел старался выдерживать на протяжении всей своей деятельности, принимая пожертвования лишь в исключительных случаях, например из Филипп. Такого рода «трудовая этика» была его внутренней необходимостью, его «славою». И ради признания её он готов был претерпеть любые лишения, ибо он чувствовал, что его «слава» является неотразимой силой его.
И он подтверждает это с подкупающей непосредственностью: «За что же мне награда? За то, что проповедуя Евангелие, благовествую о Христе безвозмездно, не пользуясь моею властью в благовествовании» (9:18). И не в силах остановиться, продолжает, невольно раскрывая детали технологии своей проповеди, типично еврейской в своей сути: «ибо будучи свободен от всех, я всем поработил себя, дабы больше приобрести; для иудеев я был как иудей, чтобы приобрести иудеев; для подзаконных был как подзаконный, чтобы приобрести подзаконных; для чуждых закону – как чуждый закона, – не будучи чужд закона пред Богом; для немощных был как немощный, дабы приобрести немощных. Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых» (9:19–22). Т. е. всегда применялся к обстоятельствам, не будучи ничем и никем связан, кроме достижения цели. У него были и многочисленные последователи, среди которых можно отметить и инквизицию и коммивояжеров.
Последующее сравнение с благовестием Евангелия приоткрывает реальность чувствования священности, им свершаемого: «Сие же делаю для Евангелия, чтобы быть соучастником его» (9:24). И здесь честолюбие, хотя и освященное, было не на последнем месте. А сравнение с ристалищем определяет планку оценивания собственных успехов: «Не знаете ли, что бегущие на ристалище бегут все, но один получает награду? Так бегите, чтобы получить» (9:24). – призывает он, поясняя свой выбор: «Все подвижники воздерживаются от всего: те для получения венца тленного, а мы – нетленного. А потому я бегу не так, как на неверное, бьюсь не так, чтобы только бить воздух; но усмиряю и порабощая тело моё, дабы проповедуя другим, самому не остаться недостойным» (9:25–27).
Ради достижения цели «нетленной» он готов и практически «усмирял» тело своё тленное, чтобы «немощи» не препятствовали служению Господу, ибо оно не должно было ничем неоскверняемым, плотским, греховным. Павел, без сомнения, готов полностью освободиться от стесняющего его тела, чтобы приобрести «тело нетленное», предвидимым в будущем. Но это – в другом Послании.
Глава 10
N. B. Каждая глава по существу посвящена отдельной теме. Послание невозможно рассматривать как целостный текст. Впечатление, что написав одну главу, Павел отвлекался, а затем начинал следующую, не заботясь о связи с предыдущей. Т. е. оно писалось не за один раз, многократно прерываясь по мере осмысления поставленных вопросов.
И вновь изменение темы. От концентрации на собственных переживаниях Павел переходит, точнее, делает скачок в сторону общих рассуждений о нравственных основаниях поведения истинных христиан. Да и, фактически, меняет адресат своего обращения, судя по используемых им образов, заимствованных из иудейской истории. Других, как уже говорилось, он не знает. Да и не хочет знать.
