Апостол Павел - [13]
Сам Гамалиил был человеком открытым, который с большим вниманием относился к всяким новым идеям. Он не побоялся вступить в защиту Петра и других апостолов перед Синедрионом, предложив подождать[167]. Он, наверняка, не мог проявить перед Савлом свои антихристианские взгляды, так как, несмотря на то, что был человеком убеждений, сам с уважением относился к спорным мировоззрениям (таким, как нарождающееся христианство) и был внимателен к тому, какое отражение они находили в гражданском обществе[168]. Будучи членом Синедриона, он имел определенное влияние на других; его ученики, должно быть, часто приходили слушать, как он ведет тяжбы, приобщаясь таким образом к практике защиты прав и решения политических проблем.
Мы не знаем в точности, как Гамалиил излагал свое учение. Павел говорит, что воспитывался «при его ногах», используя обиходные полусимволические греческие выражения[169], так, во всяком случае, мы читаем в писаниях автора «Деяний», который всегда приспосабливал иудейское образование к греческому образцу[170], следуя общей тенденции того времени описывать толкователей Закона, особенно Гиллеля, как греческих философов и тем же слогом. Однако они различаются, поскольку обучение иудеев основывалось главным образом на запоминании: позднее раввины назовут это первое поколение толкователей Закона «репетиторами» (tanaim)[171]. На уровне высших занятий обращение к памяти имело абсолютную первоочередность, даже когда данный материал оставался непонятным. Может быть, Гамалиил был исключением; чтобы не навредить Савлу, он настаивал на обучении с пониманием, на обучении, доступном для понимания[172]. Различие, которое он проведет между «учителем» ясного слова и «чародеем», говорящим невразумительные слова, предупредит последующие реакции раввинов[173].
В любом случае, «дом» Гамалиила не был устроен по образцу греческих философских школ, действующих в публичных местах, где учителя кооптировались[174]. Его скорее можно представить, как маленькое собрание в жилище толкователя Закона[175]. Группа была достаточно деятельная, и нам известно, что зрелые мужи, ведущие активную общественную жизнь, присоединялись к собраниям студентов. Привязанность последователей Гамалиила к нему была очень сильна: «Найди себе учителя, — говорил он, — и так ты избежишь сомнений». Они называли его «отцом» и считали его таковым.
Энциклопедическое обучение, которое было традиционным для фарисеев, принесло Павлу громадную пользу. Он развил свои языковые знания и стал настоящим полиглотом, что было необходимо в интеллектуальных кругах, в которые он был вхож в Палестине. В повседневной жизни тут говорили и читали на греческом самые новые книги Библии, как, например, апокрифы Ветхого Завета. Но и арамейский язык сохранялся здесь, как язык литературный, и поэтому Савлу было необходимо уметь читать и писать на нем, чтобы он мог пользоваться targoum[176] (толкованием священных книг на разговорном языке) и читать такие важные писания, как книги Даниила и Ездры или завет Двенадцати Патриархов, которые, бесспорно, вдохновляли его. Тем не менее небольшое количество книг Библии написано на древнееврейском языке: именно на нем писали члены священнических и раввинских родов и мудрецы религиозной общины в Камране[177].
Помимо прочего, Савл получил серьезное образование юриста: в зрелом возрасте он предстанет перед своими соотечественниками как профессиональный сутяга, которому мог оппонировать только знаток этой профессии[178]. Он знал свои гражданские права и процедуру судопроизводства иудейской общины. Когда он учился в Иерусалиме, иудейское право преподавали в «доме знаний», на возвышенности, возле Храма; учителя там обучали весьма утонченной казуистике, а совещания суда служили также практикой для студентов, поскольку они были открыты для всех желающих
