Апостол Германии Бонифаций, архиепископ Майнцский: просветитель, миссионер, мученик. Житие, переписка. Конец VII – начало VIII века - [55]
(8). О том, как он до конца своей жизни неустанно проповедовал и как он расстался с этим миром
Когда же собрались епископы и пресвитеры, диаконы и клирики всех церковных степеней, которых славной памяти герцог Карломан велел созвать в своей империи, были проведены четыре Собора[259], где архиепископ Бонифаций, в то время с позволения и разрешения того самого Карломана имевший епископскую кафедру в городе Майнце[260], в качестве легата[261] Римской Церкви и Апостольского престола (он был послан сперва святым и достопочтенным епископом Апостольского престола Григорием Младшим, Вторым, а затем Григорием, преемником Младшего, то есть – ежели учитывать Григория Первого – Третьим, мужем достославным) ратовал за то, чтобы, в первую очередь, для спасения и распространения небесного учения сохранять все множество церковных постановлений четырех главных Соборов. И как на Никейском Соборе, когда император Константин Август правил вселенной как самодержец, было низложено богохульство арианской ереси, и когда затем сто пятьдесят собравшихся отцов в то время, когда в Константинополе правил Феодосий Старший, анафематствовали некоего Македония, который отрицал Божество Святого Духа, и как при Феодосии Младшем двести епископов единодушно собрались в городе Эфесе и справедливой анафемой отлучили от Соборной Церкви Нестория, который утверждал, что во Христе два Лица, и как, наконец, потом на Халкидонском Соборе собрались шестьсот тридцать священнослужителей, которые по прежде определенному постановлению отцов отлучили Евтихия, архимандрита из города Константинополя, и его защитника Диоскора, восставших против соборной веры: так и во Франкской империи, после того как неверие еретиков было уничтожено на корню и заговор нечестивых истреблен, Божественный закон должен был получить распространение и содействие, постановления всех Соборов должны были быть приняты, и в то же время епископы должны были объединиться на основе утвержденных постановлений и древних правил в Соборы и духовные советы.
Все это из-за ежедневно угрожавшей опасности войны и попыток восстания соседних языческих народов – при каковой возможности иноземные народы стремились жестоко опустошить страну франков своими разбойничьими нашествиями – или же вовсе не происходило, или же было предано такому забвению, что воспоминание об этом у живших тогда народов чуть ли не совсем исчезло и ничто об этом уже не могло напомнить, ибо мир, даже если он снова будет восстановлен, ежедневно – как это заложено в его существе – претерпевает умаление и уменьшение, и если не обновится, неизбежно вовсе распадается, уничтожается и стремглав несется к предуготованному концу. Если же в этом странствовании смертной жизни духовными учителями для пользы всех страждущих в этом мире отысканы и однажды насаждены в человеческий дух врачевства, то правоверующими они должны охраняться сильным оружием и содержаться с непоколебимой уверенностью, чтобы их не покрыло человеческое забвение и чтобы соблазнительные увеселения мирских утех не препятствовали, по наущению диавола, их распространению. Поэтому этот святой епископ Господень, движимый столь глубокой и бесконечной заботой, возымел попечение о том, чтобы спасти народ от ухищрений смертоносной злокозненной змеи (см.: Ис. 27, 1); он также очень часто побуждал герцога Карломана устраивать прежде упомянутые церковные собрания, с тем чтобы как ныне живущим, так и последующим поколениям открылась бы премудрость духовного учения и, когда обман душ был бы упразднен, соделалось бы явным познание христианства.
Так как он предложил всем сословиям в известной мере зерцало канонического закона как образец доброго жительства, по причине чего всем явственно открылся путь истины, то он позаботился и о себе из-за немощи, которая постигла его вследствие старческого возраста, дав, по определению церковных предписаний, народам учителей, чтобы – останется ли он жив или умрет – народ не лишился пастырей, которые могли бы его исцелять. Так он рукоположил во епископы двоих благочестивых и усердных мужей, Виллибальда и Бурхарда, и отдал под их надзор вверенные ему Церкви, расположенные во внутренних областях Восточной Франконии и в пограничных областях Баварии. Виллибальду он указал в качестве кафедрального города его епархии место под названием Хегстед, а Бурхарду дал сан и должность на месте, которое именуется Вюрцбург, оставив на своем попечении Церкви, находившиеся в пограничных областях франков, саксов и славян
