Команда Рескатора работала не покладая рук, на ходу устраняя последствия пожара. В починке оснастки и приведении корабля в надлежащий вид принимали участие все члены экипажа, включая самого Рескатора.
Прошло несколько часов, и на шхуне почти не осталось следов пожара, кроме обугленных пятен на мачтах и на палубе. Измучившись, все пошли спать, когда уже стемнело.
Скорость судна, благодаря увеличенной площади парусов резко возросла, но положение оставалось критическим, поскольку первый же налетевший шквал мог опрокинуть шхуну. Тем не менее, ночь прошла спокойно, а утром вахтенный заметил на горизонте парус бригантины де Скренвиля, на которой и не подозревали о погоне.
Бывший маркиз и его помощник развлекались карточной игрой в капитанской каюте. Перед игроками стояли столбики золотых цехинов и бутылки с ямайским ромом.
Оба были явно навеселе и пребывали в хорошем настроении. За столом прислуживал негр — кок корабля. Марселины уже не было. Де Скренвиль не простил девушке ее выходки с ножом и продал несчастную на невольничьем рынке за десять тысяч цехинов. Вполне приличная цена для смазливой простолюдинки. К тому же, по его мнению, он пользовался ее услугами слишком долго — целых две недели, и она изрядно поднадоела. Тасуя колоду карт, старый стервятник предвкушал, какую очередную жертву подкинет ему судьба.
Разговор подельщиков в паузах между игрой шел об Анжелике. Оба были поражены суммой, которую получили на торгах в Калди от мулата, слуги Рескатора, как впоследствии выяснилось.
Еще сто тысяч полновесных золотых монет им вручил Сулейман. Анжелику продали персу в ту же ночь, когда похитили у мужа. Со своей командой де Скренвиль тоже рассчитался довольно щедро, и его дальнейшим планом было уйти из этих мест, где хозяином положения был Рескатор, и где бывший маркиз мог заработать по заслугам. Но он не заглядывал далеко вперед и сейчас был почти весел.
Крик вахтенного офицера с мостика — Вижу шхуну сзади по правому борту! — сначала не встревожил их. Они решили, что это какое-то купеческое судно, и вышли из каюты, чтобы рассмотреть его в подзорную трубу на предмет добычи.
Де Скренвиль вгляделся в шхуну, несущую на реях довольно странное и большое парусное оснащение, которое при сильном ветре могло опрокинуть судно, — видно было, что его владелец думал только о скорости в ущерб безопасности, и страшная догадка возникла в затуманенной алкоголем голове.
Вглядевшись пристальнее, де Скренвиль побледнел и пробормотал:
— Это Рескатор!
— Не может быть! — не поверил Пьер Матье и, взяв у капитана подзорную трубу, навел на парусник и вздрогнул сам.
Все их благодушное настроение и хмель как ветром сдуло.
— Он нас догоняет! — панически воскликнул помощник.
Де Скренвиль уже немного овладел собой и с озлобленным удивлением подтвердил:
— Это он! Быстро же он нас догнал.
— Прибавить парусов! — закричал помощник команде бригантины, большинство членов которой было в полупьяном состоянии после того, как вчера отметили вторую удачную сделку, произведенную де Скренвилем.
Перепуганные матросы, узнав шхуну Рескатора, толкаясь и ругаясь, торопливо побежали исполнять команду. Все отлично понимали, чем грозит встреча.
Рескатор стоял на мостике и мрачно наблюдал, как бригантина поднимала дополнительные паруса, и расстояние между судами постепенно уменьшалось.
Осознавая огромный риск — обугленная мачта могла сломаться от напора большого ветра, граф все же отдал команду:
— Ставить грот!
Матросы бросились на реи и шхуна опять стала догонять бригантину.
Де Скренвиль скрипнул зубами и приказал:
— Приготовиться к повороту! По местам!
Он понял недостаток шхуны, несущей слишком много парусов, и надеялся, что резкий поворот, повторенный за ним, или опрокинет шхуну, или заставит уменьшить площадь парусов, а, следовательно, и скорость.
— Перережем ему курс! — объяснил он помощнику на его вопросительный взгляд. Тот кивнул.
Рескатор, внимательно наблюдая за вражеским судном в подзорную трубу, разгадал смысл этого маневра и похлопал Янсона по плечу.
— В чем дело? — повернулся к нему помощник.
— Так держать! — приказал капитан и, припадая на ногу, спустился к носовой пушке.
На самом верху пушки был прикреплен странный предмет, похожий на подзорную трубу. Это тоже было одно из изобретений Рескатора, опередившее свое время, — прообраз оптического прицела.
Его противники не раз поражались меткости стрельбы пушек шхуны, но они не могли знать, что меткость достигалась за счет этого дополнительного прибора.
Рескатор тщательно прицелился под корму бригантины, начинающей поворот, понимая, что от меткости выстрела зависит успех погони, еще раз сверился по оптическому прицелу и, сделав шаг в сторону, скомандовал:
